Прежняя система рухнула. Физическая сила рыцарей и не подвергавшийся сомнению авторитет Церкви в светских делах уступили место культу интеллекта. Возник рационализм. Поскольку же разум от природы агностичен, Религия, обладавшая ранее верховной властью, уступила место Науке.
Победа досталась Науке нелегко. В споре, длившемся несколько столетии. Религия пыталась отстоять свое первенство. Роковую роль в ее поражении сыграло то, что пользовалась она давно устаревшими методами, прибегая, как к главном}' аргументу, к физической силе: рыцарский меч (потерявший, так сказать, удельный вес с появлением огнестрельного оружия) она заменила огнем Инквизиции, тем самым лишив себя опоры и убедительности рационального обоснования. Это внутреннее противоречие привело к бунту разума, что отразилось в Реформации. Рационализм одержал верх во всех сферах человеческой деятельности. Если в 1600 г.
«Mental type»
Джордано Бруно сожгли на костре, то два столетия спустя, в новом обществе, Вольтер был вознесен на вершину почестей. Университеты и колледжи, создававшиеся некогда усилиями Церкви и под ее эгидой, стали цитаделями светской науки и свободомыслия.
Победа Просвещения над грубой силой была обеспечена, прежде всего, победой мировоззрения новой элиты, сформулированного его апологетами Дидро и д'Аламбером, авторами знаменитой «Энциклопедии», — мировоззрения, где во главу угла был положен культ материальных ценностей и всеохватывающий трезвый расчет. Это с неизбежностью привело новый мир к социальной Революции, в результате которой крупная буржуазия и носители идеалов Просвещения бесповоротно вытеснили дворянство. Так был завершен длительный процесс формирования новой элиты.
С ее приходом к власти основные интеллектуальные силы Запада были направлены на промышленную революцию, вызвавшую очередные изменения в картине мира. Однако наука, совершившая с тех пор подлинные чудеса в области технологии, т. е. используемых средств, так и не выработала сколько-нибудь эффективные методы контроля над самим их использованием Она гарантирует неуклонный рост материального благосостояния, но ничего не дает в плане соответствующей новой организации общества, при которой человек был бы избавлен от необходимости в поте лица своего добывать хлеб насущный.
Деятель умственного труда, человек науки, создал машину, но сегодня машина стата силой, над которой он больше не властен. Это значит, что и прежний правящий класс уже не способен властвовать в том мире, рождение которого мы наблюдаем.
Сама логика истории требует формирования новой правящей элиты. Мы все еще не определили существенные особенности этого нового человека и не представили себе надлежащий порядок вещей в новой эпохе, начало которой возвещено такой же молнией, которой были ознаменованы скрижали Закона, когда Моисей получил их на горе Синай. На этот раз в руках человеческих — молния мирового пожара, испепелившая Хиросиму и Нагасаки.
Расширим эту аналогию. Мы сказали, что преобразование правящего класса со времен «высокого средневековья» до создания «Энциклопедии» было вызвано потребностью в появлении человека нового типа: интеллектуала, человека науки. Таким же образом в древности Философия уступила свой царский венец Религии, которая, в свою очередь, сошла со сцены на закате средневековья с приходом Науки.
Существуют всего четыре универсальных способа восприятия и изучения внешнего и внутреннего мира человека: Философия, Религия, Наука и Искусство. Мы видим, что при смене цивилизаций фокус интересов элиты и центральная точка приложения ее сил перемещается из одной сферы человеческой деятельности в Другую. Так устанавливается периодичность в истории цивилизаций.
В их последовательной смене примечательно поочередное господство человека второго типа и «человека № 3». Например, эпоха Платона несомненно несет на себе интеллектуальный отпечаток, как явствует из трудов, подобных «Пиру», который однако в общем решен в эмоциональном ключе. Затем следует период расцвета христианских чувств, достигший пика в средние века под знаком безусловного господства человека второго типа: рыцаря, менестреля или строителя собора. Этот накал эмоций ощущается с самого зарождения христианства и проявляется уже в личностях апостолов. В эпоху Возрождения на смену второму типу вновь приходит третий, что находит крайнее выражение к XIX веку, когда стал безраздельно господствующим дух рационализма и позитивизма, ярчайшим представителем которого является Огюст Конт. Наконец, приближение Цикла Святого Духа связано с возвращением «человека № 2», носителя ценностей и критериев эмоциональной сферы. — однако в данном случае новая эпоха носит уже синтетический характер, т. е. ее отмечает стремление вырваться из порочного круга и вернуться к нашим далеким предкам — людям четвертого типа, установившим общее равновесие механических, эмоциональных и интеллектуатьных факторов и тенденций. Это дает ключ к некоторым аспектам Откровения — в частности, к тому, что подразумевается под тысячей мирных лет, в течение которых Сатана будет «скован» (Оттер 20: 2).
Нужно также отметить, что каждая из перечисленных тенденций носит в соответствующую под ее знаком эпоху лишь преобладающий, а не абсолютный характер. Скажем, ученый вне стен своей лаборатории может проявлять философские, художественные и даже религиозные наклонности, которые в той или иной степени отражаются на его научной работе, но в какой именно — трудно определить. Если рассмотреть всю совокупность научных трудов за какой-либо период, то мы так и не сможем установить, что в них является прямым результатом преобладающих философских концепций, а что — индивидуальной реакцией того или иного ученого на эти концепции, т. е. его собственными соображениями и домыслами. Все это относится и к периодам под знаком преобладающего религиозного или философского мышления. То есть каждый такой период надлежит рассматривать не как проявление какой-нибудь человеческой, а именно типической тенденции в чистом виде, но как смесь определенных тенценций в различных пропорциях, что и будет адекватным отражением самого характера Космоса —Mixtus Orbis.
В античном мире (т. е., по нашей схеме, в мире Философии) Религия и Наука были, если можно так выразиться, «офилософлены», поскольку в человеке древности главной его отличительной чертой был дух созерцания, не имеющий ничего общего с соображениями экономии (времени или денег). В средние века Фатосо-фия и Наука сместились на одну ступень ниже Религии. Наконец, в Новое время Философия и Религия, в свою очередь, подчинились Науке. Искусство отличается от всех перечисленных сфер человеческой деятельности тем, что в нем содержится каждая из них, притом без искажений. Только в эпоху под знаком Искусства человечеству предоставляется возможность развить три вышеперечисленных вида деятельности в их максимально естественных формах, дополняющих друг друга в гармоничном ансамбле. Искусство, которое сегодня крайне обеднено, выхолощено и рационализировано, будет играть в будущем такую же главенствующую роль, какую сейчас играет наука. Им будут пронизаны и обогащены все категории человеческого сознания — вплоть до того, что эстетика поглотит этику. С наступившим расцветом новой эры крайне важную роль станет играть женщина. В таком случае, в частности, это значит, что представителем завтрашней элиты будет сверхчеловек1 . Не нужно бояться этого слова. В глазах рыцаря времен Петра Пустынника современные ученые и техники, с их невиданными возможностями и средствами созидания и разрушения, перемещения тел и передачи мыслей наверняка показались бы сверхчеловеками. Они развили новые, а именно интеллектуальные способности, присутствовавшие в рыцаре лишь в зачаточном или неявном виде. В тех избранных, одаренностью которых держатся высшие классы, в целом обреченные на вымирание, также имеются в зачаточном виде новые способности. Полное их развитие есть предпосылка появления нового человека, дистанция между которым и современным технократом, финансистом, дипломатом, генералом или профессором ничуть не меньше дистанции между нынешним интеллектуалом и средневековым рыцарем.