Порог, нужно знать положительный пароль1, который именно в этот моменту них
спросят.
Путь открывается тем, кто знает, чего хочет; знает, к чему стремится на Пути
и вне Пути — во внешней жизни, которая с этой минуты станет полем эзотеричес-
койработы. Блаженны те, кто смогут добиться в нейуспеха. Перед ними откроются
Врата в Жизнь вечную, и над входом они прочтут непреложное:
«Трудящийся достоин награды за труды свои» (Лк 10: 7).
ПОСТСКРИПТУМ
Еще с глубокой древности человек страстно стремился разрешить проблему аб-
солютного Знания. Древними была дана исчерпывающая формулировка инту-
иции как стремления постичь «то, зная что, мы узнаем всё»1. В современном
пвретолковании это звучало бы так: чтобы понять всё, нужно знать очень мало —
но чтобы понять эту малость, прежде необходимо научиться очень многому. Такой
порядок постижения и составляет собственное содержание самого понятия «Гно-
зис», который для древних означал не «простое», т. е. мертвое знание, а Знание
живое, превосходящее и Разум и Веру.
Под Гнозисом, таким образом, мы понимаем — на что указывает эпиграф —
«премудрость Божию, тайную, сокровенную». Именно такой смысл вложен в наз-
вание этой книги, которая имеет целью, раскрыв различные аспекты Гнозиса как
«сокровенной премудрости», способствовать его уяснению.
Что же касается подзаголовка, то он конкретизирует универсальную идею Гно-
зиса в плане ее проявления в этом мире, а именно в тот переломный исторический
период, который был отмечен Пришествием Христа.
До Рождества Христова — в эпоху, соответствующую «Циклу Отца», — бо-
жественный Гнозис раскрылся в форме таинств — таинств Обетования, которые
позже были удостоверены синтезировавшим их явлением Христа как таинством
Воплощения.
С Его Пришествием был упразднен налагавшийся на всех посвященных стро-
жайший обет молчания, и в мир хлынул поток гностических идей. Повсюду начали
стихийно возникать учения, теории и системы, поколебавшие прежний институт
посвящения, поскольку были основаны на попытках согласовать и свести в единое
целое таинства Обетования, составлявшие Традицию, и таинство Христа.
В возникшей вследствие этого путанице взаимопроникающих идей мы можем
различить два противоположных течения, исходящих из одного основного посту-
лата, а именно из объективной констатации несовершенства мира явлений.
Так называемые гностики, фигуры которых в качестве родоначальников ере-
сей вошли в историю становления Церкви, пытались объяснить это несовершенс-
тво «падением» света в материю в процессе его истощения и как его результат —
катастрофой, к<которой Бог, Совершенный и превосходящий всякое Проявление,
не имел никакого отношения; либо же относили эту катастрофу за счет ошибки при
Творении; либо же прямо приписывали ее замыслу злобного Демиурга.
В основе таких домыслов всегда лежит смешение планов. В попытках постичь
божественное человеческий разум непроизвольно наделяет его собственными ха-
рактеристиками — ограниченностью, предвзятостью, а зачастую и вовсе одиозны-
276
ми, сугубо человеческими чертами. В идеях гностиков очевидно среди прочего
влияние эллинистического способа мышления, в значительной степени обуслов-
ленного языческим мировосприятием, т. е. привычкой к антропоморфному предс-
тавлению о Божестве.
Принесенная Христом Благая Весть упразднила прежнее мировосприятие
именно потому, что явилась обратным осмыслением лежащего в его основе поня-
тия, а именно призвав к обожению человеческого в человеке через второе Рождение
_ врата в Царство Божье.
Борьба идей закончилась торжеством Православия. В упорной и тяжкой борь-
бе с многоразличнейшими ересями Церковь, благодаря самоотверженным усилиям
ее апостолов и отцов, одержала победу, утвердившись как Вселенская, и учение
Христа, учение Любви, воссияло во всей своей Истине.
Вот почему оказалось возможным (прежде всего в восточном Православии)
сохранить эзотерическую Традицию в ее первозданной чистоте, —такой, какой она
была передана от Христа апостолами и их учениками.
Женева, ноябрь 1958 — июнь 1959
КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА
ПРИЛОЖЕНИЕ I
ГРЕХ КАК «ОШИБКА В ПОНЯТИИ»1
Ключ к терапевтической ценности самопознания
Один из наших учеников обратил внимание автора на то, что в книге недоста-
точно освещено соотношение понятий греха и покаяния, как оно упоминается в
главе XIV: «Подлинный источник греха — ошибка в понятии». Поскольку эта идея
в самом деле достаточно сложна и является одной из наиболее важных, мы попы-
таемся разъяснить ее с помощью нескольких конкретных примеров, вначале дав
сравнительно более точное расширенное ее толкование.
Раскаяться — значит проложить путь для Христа. Такова была задача Его
Предтечи — Иоанна Крестителя. Раскаиваясь, мы возмещаем свои грехи, с тем
чтобы по мере сил стать затем вполне праведными. Смысл понятий греха и покая-
ния проясняет синтезирующая их идея Справедливости2. Для того, кто праведен,
т. е. чист, исключена возможность какой бы то ни было ошибки. Таким образом,
покаяние —первейшая предпосылка обретения объективности, которое необходи-
мо дта продвижения по Пути к чистоте самосознания и второму Рождению. Но
какова специфика такого покаяния и в чем его истинный смысл?
Этот вопрос возникал еще перед древними, мышление которых воспринимало
его в несколько иной форме — опосредованной мифологическим мировосприяти-
ем. Поэтому в попытках на него ответить они руководствовались тем же, т. е.
прибегали к тем или иным запечатленным в мифах историям и событиям, сама
житейская рельефность которых способствовала однако проникновению в суть ве-
щей, недоступную отвлеченному «чистому разуму».
Пример первый: ошибка в понятии
Представим себе ситуацию достаточно типичную: жена с самого утра выска-
зывает мужу все, что о нем думает. Уклонясь от явной ссоры, он зато тут же
порезался бритвой. Уже это злосчастное совпадение приводит его в ярость. Послед-
ней каплей, переполнившей чашу, становится спущенная автомобильная шина.
Поскольку никого поблизости нет, он долго возится с колесом, пока наконец уда-
ется поставить новое, естественно испачкав руки, и, из последних сил сдерживая
гнев и раздражение, является-таки на работу. Оказавшись у себя в кабинете, он
первым делом вызывает секретаршу, которую приходится ждать целых две мину-
ты. Вот наконец она явилась; сразу ясно — допивала кофе. В ответ на просьбу
принести нужное для работы досье секретарша отвечает, что оно еще не готово:
этого достаточно чтобы, выйдя из последнего терпения, наорать на секретаршу и
вышвырнуть ее за дверь. Поостыв и мысленно анализируя случившееся, он начинает сом-
неваться, в самом ли деле секретарша столь уж нерадива и она ли всему виной.
Комментарий
Вопрос: если виновата не секретарша, то кто? Почему вообще из головы выле-
тела сама последовательность утренних событий, которые и закончились этим ин-
цидентом? Если бы не было стычки с женой, потом пореза бритвой, потом спущен-
ного колеса, обратил ли бы он вообще внимание на беспечность секретарши? Тем
более если бы явился на работу в прекрасном настроении? А если бы, скажем, у
него с секретаршей была интрижка: тогда он вообще, скорее всего, смотрел бы
сквозь пальцы на любые ее вольности.
Предположим однако наиболее вероятное — что совесть у него на предмет
объективной оценки ситуации все-таки чиста, а что касается секретарши, то она,
конечно, должна знать свое место.
Это и означает «ошибку в понятии», или в представлении о мире и о себе.