Так вот, на мелководье, лежала мама! И не шевелилась, не рычала любовно и грозно на него, не ловила рыбёшку и пахла, почти как сестрёнка Ыыха. Он побегал по топи и разразился плачем. Мама не двигалась. Тогда Ыых решил добраться до неё. Но прежде снова поднял нос. Оказывается, он может узнать, что в этом месте недавно случилось.
Здесь было что-то злое, едкое и ядовитое. Вроде той змейки с перебитым хребтом, что ему принесла мама. Может, большая змейка, много змеек? Нет...
Ыыху вспомнилась, как снизу рвалась беда. Наверное, это она побывала здесь. Нужно всё срочно рассказать маме!
Ыых, не думая о том, что не плавал ни разу, плюхнулся в воду и стал грести передними лапами. Зад сразу потянуло вниз, в ноздри хлынула вода, а глаза пришлось зажмурить. Но Ыых побарахтался, поднял нос высоко, выпрямил спину и поплыл.
Наконец он уткнулся в камни и быстро взобрался на материнское брюхо. Здесь уже вовсю пахло смертью. На скособоченной морде не было глаз, только громадные язвы, в которых уже копошились мельчайшие белые создания. А язык, вспухший и чёрный, вывалился из пасти. Он весь запёкся кровью из маленьких ран.
Ыых, сидя на мёртвой маме, ещё раз заплакал. Потом было положил голову на вздутую грудь. Но подскочил: каждый материнский волос шевелился от крохотных тварей с крыльями. Как ни странно, они спиной с горбатым загривком напоминали медведя. Ыых растерялся.
Меж тем ветер стих, и на берегу вдруг раздался страшный шум, посыпались комья земли, вырванная с корнями трава. В озерцо обрушился чудовищный зверь, страшнее которого на земле быть не могло. Он словно весь состоял из исполинских рогов, ушастой длинной морды и мускулистых поджарых ног. Одновременно с появлением зверя стало темно, мир наполнился гулом.
Зверь поднял волну, и мама перевернулась на бок. Ыых оказался у неё под мышкой. Там средь волос были язвочки, от которых пахло бедой. Зато тварей не было. Но укрытие не приходилось выбирать, какое есть, такое и сгодится.
Страшный зверь вымученно и гулко заревел. И только тут Ыых увидел, что до его головы с бесполезными против беды рогами от тёмного неба тянется лапа. Не настоящая, а меняющая форму: то шире, то уже, то короче, то длиннее. И она состояла из множества кусачих тварей.
Они и есть беда!
Твари собрались в чёрное облако. И зверь дико боялся его. Спрятаться в воде он не смог. Облако облепило несчастного.
Зверь открыл пасть, и чёрная лапа ринулась ему в горло.
Вода взбурлила от движений зверя. Он снова бросился на берег. Но упал и перестал двигаться.
Облако рухнуло на него сверху, а к заходу солнца превратилось в тень на траве. Поднялся ветер, разметал тень. Её остатки медленно поднялись и потянулись куда-то за верхушки деревьев.
Возле корней поваленного дерева, которое давным-давно росло на месте озерца, кто-то плеснул. А вскоре сильно дёрнул маму за бок. Зверь, живший под корнями дерева в воде, приплыл кормиться. То, что все едят всех, Ыых знал с первого вдоха. И понимал, что нужно спасаться. Уж если убили громадную и сильную маму...
Ыых заплюхал что есть силы к недалёкому берегу. Он решил, что сейчас за ним никто не погонится. Зверь из воды пах мертвечиной, он утянет маму на дно и сожрёт. А Ыых постарается скрыться.
Он преодолел топь и вскарабкался по склону. Ветер уже не просто завывал, он трепал шкуру, не давал идти к лесу.
Ыых пронзительно заплакал. Зря. Плач одинокого малыша пообещал вкусную еду многим жителям леса. Ыых понял свою ошибку и замолчал. Но кто-то в дневном зное уже ходко шёл к отличной пище - сладкой, нежной и беззащитной. От охотника резко пахло свежей кровью и азартом.
Ыых, заваливаясь набок от неумения бегать, бросился в лес в надежде затаиться. Но терпкий мускусный запах голодной твари приближался.
Ыых никогда не видел росомахи. Зато хищница не раз лакомилась медвежатами, оставленными беспечными мамашами.
Как спастись? Ыых вовсе не хотел стать косточками, в которые превратилась его сестра. Он снова неуклюже побежал, упал и покатился в овраг, зная, что его скоро остановит когтистая лапа, прорвёт шкуру, а жадные до пищи зубы разорвут нежный, ещё не обросший живот. И придёт смерть. И кончится мир.
Но вдруг хищник зашипел, как множество змей.
Ыых растянулся на земле. Она была странной, без травы и кустиков. Ыых сидел на колком порошке - сером, с ноздреватыми кусочками и щепками с острыми краями. Нос, не подчиняясь страху и хаосу в голове Ыыха, принюхался: это были кости. Несчётное количество зверей нашли здесь свою смерть. А она сама, наверное, стояла перед ним. Но мозг и глаза Ыыха не были готовы воспринять её.
Зато он наконец посмотрел назад, на того, кто за ним гнался.
Здоровенная кривоногая тварь с чудовищным когтями и зубами на небольшой морде встала на дыбы. Она уже не шипела, а стонала. Вот так, на задних ногах, она косолапо, заваливаясь то на один, то на другой бок, пошла вперёд.
Меж смертоносных зубов из пасти текла кровь, застывая на шкуре красными брусничными ягодами. Тварь никто пока не тронул, что-то пожирало её изнутри.
Тварь остановилась. Откуда-то сверху опустилась лапа в лохмотьях и с невиданными когтищами, чиркнула по брюху охотницы на медвежат. Росомаха упала. Костлявая лапа потрясла перед носом Ыыха внутренностями бывшего врага. Ыых вдруг ощутил, что его пасть наполняется слюной. Разорванное нутро врага вкусно пахло.