Бросился к своему ружью и пальнул в идола, хотя понимал, как это глупо - стрелять в свой глюк.
Костяное чудище рассыпалось прахом.
Илья удивился. Не ожидал быстрого разрушения местного пугала, думал, что над ним ещё долго будут издеваться собственные расстроенные нервишки.
Над верхушками деревьев пронёсся вой. И столько в нём было горя и тоски, что Илья чуть было сам не разрыдался от какого-то вселенского отчаяния. Захотелось опуститься на колени и горевать вместе с этими воплями. Но всё же захлопнул дверь и закрыл чёртову щеколду.
Несколько минут он трясся от внутренней дрожи, потом глянул в окно. Полянка перед зимовьём была пуста.
- Сколько вы будете меня мучить? - крикнул он неизвестно кому: то ли загнувшемуся от "боярышника" Кеше, то ли старшему напарнику Вадиму, который выбрал самый лёгкий путь - вовремя сдох и превратился в мошку, то ли привидевшемуся идолу, то ли чему-то страшному, что скрывается за всем этим миром.
***
Великий Ыых стоял в лесу на толчёных костях. Он смотрел, как осыпается его пышная шерсть; как облезает синеватая кожа, обнажая мускулы, перевитые синими и красными тяжами; как сереет и отваливается плоть; как проступают кости. Боль от такого быстрого разложения была чудовищной. Но не от неё становилась влажной кость глазниц и скул. От разлуки с тем, с кем сросся душой, чьей милостью пользовался, чьё место должен занять. И виновник этой разлуки - человек.
Великий был даже рад, что вместе с горой внутренностей, мяса и кожи у его ног осталось то, что он мог подцепить в лесу у костра - запах людей. Запах вреднейших и подлых тварей. Он бы отправил всех трёх в Нижний мир - не место таким в его владениях. Но нужно вернуть назад кость рыбы-чудовища. Он ведь сам отдал её плюгавому Кеше, когда он был золотушным мальцом и ещё плохо ходил.
Великий в то время вдруг потерял привычную свирепость и жестокую справедливость. Даже Юёр заметил, что Ыых стал хуже справляться с обязанностями: забыл, что слабый должен умереть, что жертва должна напитать кровью сильного хищника, что мир справедлив и только недоумки выискивают в нём недостатки.
Великий, как все, приблизившиеся к концу жизни, тянулся к тем, кто её только начинал. Он терпеливо наблюдал за детёнышами всех животных и помогал им.
Однажды, в самом конце зимы, он оказался на берегу коварного озера недалеко от двух сёл. Ну тянуло его к людям, и всё.
И увидел то, что ударило по рассудку и сердцу. Пьяные вдрызг родители, возвращаясь из гостей, решили перейти озеро по льду. И провалились, не успев понять, что гибнут от своей дурости. Мать отшвырнула ребёнка. Так сделала бы любая медведица. Но не смогла попасть на твёрдый лёд, очень уж была пьяна. Человечий детёныш, так похожий на медвежонка, даже закричать не смог.
И Ыых взревел за деревьями на берегу. Нельзя допустить гибели ребёнка. Есть у него то, что может спасти, - кость огромной рыбы Нижнего мира. Она вплетена в космы шкуры на груди. Его волей тотчас в ладошке утоплого мальца очутилась заветная вещь, которой сторонится любой обитатель этих мест. И смерть тоже.
Лёд в один миг схватился. Малец оказался вмёрзшим спиной в твердь. Но люди, которые с берега видели разворачивавшуюся на озере трагедию, освободили его. Когда он подрос у родственников, рассказали про кость. Тронуть её не посмели - нельзя брать то, что пришло с Нижнего мира.
Ыых истратил все свои возможности и силы на спасение детёныша врагов всех зверей. Ушёл в лес на подгибавшихся лапах. Провалялся два дня в кустарнике, а потом за пищей приполз к Юёру. Лучше не вспоминать, что сказал ему наставник.
Больше про мальца Великий ничего не знал. Терпел лишь поношения от Юёра - мол, пора нового помощника искать, гнус вовсю распоясался.
А теперь нужно отдать принадлежащее Нижнему миру. Опять же не забрать - лишь добровольное возвращение вернёт миру порядок.
Жаль, что этот рослый откормленный Илья с пустыми мозгами не боится Юёра. Может, именно по причине пустых мозгов. Вряд ли кто-то ему страшен в Среднем мире. Новый Юёр чувствовал, что за Ильей есть сила, что он защищён так же, как когда-то Ыых был под покровительством могущественного духа. Как с ним поступить? Разве что...
Его напарник по жестокому убийству, высоченный и умный Вадим, сейчас познаёт тайны Нижнего мира. Меж пустых рёбер и позвоночником чудовищной рыбы он зреет в виде чёрного облака, чтобы в своё время подняться в Средний. Способен ли Илья на человеческое чувство товарищества, неведомое Юёру, но знакомое по наблюдениям? Скорее всего, нет. А помнит и ценит ли Вадим прежнюю жизнь? Возможно. На этом можно сыграть. Какой бы дрянной, голодной и бессмысленной она ни была, любая жертва-подранок всегда цепляется за возможность дышать, есть, спариваться, вернуться к соскам матери или своим детёнышам. Будучи медведем, Юёр часто слышал это желание жить в последнем крике или затухавшем биении сердца своей добычи.
Значит, Вадим...
Как же отвратны эти личины, которые ему приходится надевать, чтобы быть стражем границ! Спасённый им Кеша с пропитой и прокуренной душой. Умный Вадим, вызывавший отвращение именно умом, опытом и зрелостью, в которых себялюбия и эгоизма столько же, сколько у Ильи.
А Илья, несмотря на гибель напарников, прекрасно выспался. Замёрз до трясучки, проголодался, как увечная собака. Но сон влил в него силу.