Это и были те самые Большие ворота – а значит, если верить Вэлиану, где-то рядом и лестницы. Иви присмотрелась и – так и есть! – заметила между штабелями ящиков узкий проход к стене и поблескивающие стальные ступени. Плечи у нее напряглись. Вот он, их с братом путь к спасению.
Подняв воротник куртки Вэлиана, она сжала руки в кулаки.
Раз, два, …
И на счет три шагнула из тоннеля.
Ей показалось, что она попала на сумасшедшую вечеринку, куда пускают только в карнавальных костюмах:
– Китти! Сто лет тебя не видела! Классная кольчуга! Новая?
– Артур, как твои детки? Я слышала, в этом сезоне ты будешь на ярмарке.
– Буду. Видел в новостях ваше наводнение. Изрядно вас там потрепало? Надеюсь, твой гардероб не пострадал?
Иви осторожно двигалась между пышными рукавами и шуршащими юбками, и в ее груди копилось тяжелое чувство, похожее на застывающий цемент. Соберись! – говорила она себе. – Это не сон. Ты должна освободить Себа. Она смотрела вперед, на лестницу.
– Читали утренний «Кроникл»? – услышала Иви за спиной голос какого-то торговца. – Говорят, в отделении подземной стражи сегодня был переполох. И вроде бы это связано с семьей Ренчей.
– Ренчи? Давно про них ничего не было слышно.
– Да уж. Темная история.
Услышав фамилию бабушки, Иви вздрогнула, но вокруг стояли такой шум и гам, что подслушивать было нелегко. Мимо прошел торговец в вышитой тунике и шотландском килте с корзиной, полной медных чайников. Все что-то тащили – грязные велосипедные колеса на плече, пыльные бутылки с вином под мышкой.
Внезапно прямо над ее головой что-то просвистело. Подняв глаза, Иви увидела темный силуэт, летевший к Большим воротам. Когда он затормозил, Иви разглядела мужчину верхом на пылесосе. Оглядевшись по сторонам, она увидела, что между сталактитами тут и там летают торговцы – кто на метле, швабре или перьевой метелке, кто на ковре или дверном половичке.
– Здравствуй, юная леди.
Иви замерла, почувствовав на плече чью-то руку. Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с беззубым морщинистым старичком.
– Летуны чертовы! – проворчал он, потирая сгорбленную спину. – Никто не заботится о безопасности пешеходов! Безобразие!
В руках у него были обломки фанеры и длинная деревянная палка. Иви с трудом разобрала надпись на кусках: «Свечки-невидимки: 8 монет».
Старичок потряс кулаком:
– Третью вывеску ломают за неделю! – громко возмущался он. – Только попадитесь мне в руки, бандиты вы этакие!
Покачав головой, он посмотрел выцветшими бирюзовыми глазами на Иви.
– Дорогуша, не нужна ли тебе свечка? Право слово, восемь монет – хорошая цена! – Он улыбнулся, и морщинки разбежались по его загорелому лицу, как трещины по засохшей земле.
Иви молчала и стояла не шелохнувшись. Он сам тебя найдет, сказал Вэлиан. Так и вышло.
– Да, мне нужна свечка, – наконец сказала Иви, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. Руки в карманах куртки Вэлиана тряслись. – Только не мне. Он сказал, вы ему должны.
Старичок поджал губы и насупился.
– Говоришь, я кому-то задолжал? – Он почесал затылок. – А кто тебя прислал?
Иви улыбнулась и ответила:
– Вэлиан Кай.
– Ха! – воскликнул старик. – Значит, я задолжал ему свечку? Вот бесстыдник! Совсем обнаглел! Да это он должен мне товара на пятнадцать монет!
Он покачал головой.
– Я ему задолжал, это ж надо такое придумать!
Чудненько, подумала Иви. Вэлиан снова ей соврал! Но и свечка ей очень нужна!
– Постойте! Послушайте, может быть, я дам вам что-нибудь взамен? – Она начала рыться в карманах куртки. Должно же там быть что-нибудь…
– Ой! – Пальцы обожгла короткая вспышка боли. Она вытащила руку из кармана и заглянула внутрь. Подкладка шевелилась.
Как же она забыла! Расческа…
– Как вам вот это? – Иви осторожно извлекла гребень, стараясь не касаться острых зубьев.
Старик рассматривал ее, почесывая подбородок.
– Недурно, недурно… Но мне-то она зачем? – Он ткнул пальцем себе в грудь, указывая на свою широкую, поношенную рубаху. – У меня и карманов-то нет.
Иви лихорадочно соображала.
– Э-э… А что, если… – Старичок пристально смотрел на нее. Глаза у него потемнели и стали цвета морской волны. – Что, если привязать ее к палке, чтобы вашу вывеску перестали сшибать? Что скажете?
Старичок с досадой покосился на сломанную вывеску, а потом улыбнулся.