― Проваливайте, ― выдохнул Кроуфорд, ― или я… вас тоже убью.
Убийцы осторожно попятились, а затем, когда они скрылись из виду, он услышал, как они со всех ног бросились прочь ― то ли обратно вверх по лестнице, то ли по какому-то коридору.
Кроуфорд осторожно засунул пистолет за пояс и опустился возле все еще извивающегося ковра.
Он заметил, что из дверного проема на него глазеют две монахини. ― C'e una donna ferita qui dentro — forse marta — aiutatemi srotolare! [275]
Монахини испуганно вскрикнули, но все же поспешили к нему, и меньше чем за минуту они освободили Джозефину.
Она села, и Кроуфорд с облегчением увидел кровь на одной из ее лодыжек. Очевидно, Эмиль вонзал кинжал не в тот конец ковра. Он огляделся вокруг, пока не увидел выроненный Эмилем нож, а затем машинально наклонился и поднял его.
Сбежавшие убийцы унесли с собой фонарь, но света за соседними окнами было достаточно, чтобы Кроуфорд понял, что Джозефина впала в свой защитный механический транс ― ее глаза были широко распахнуты, а голова, словно метроном, раскачивалась взад вперед. Она вскинулась на ноги, словно ржавая железная марионетка, очевидно не осознавая, что по правой ее ноге сбегает кровь.
Кроуфорд с тревогой оглянулся на лестницу, затем, прихрамывая, подошел к ней. ― Мы должны выбираться отсюда, Джозефина, ― сказал он. ― Эти люди не уйдут, пока не убьют тебя.
Она подняла на него пустой взгляд и отпрянула от обнявшей ее руки; и он готов уже был утащить ее силой, но затем внезапно вспомнил то вздор, что она несла на горе Венгерн, и вспомнил имя, под которым она работала у Китса.
― Джулия, ― сказал он, ― это Майкл, твой муж. Мы должны уходить отсюда.
Пустота покинула ее взгляд, и она одарила его причудливой обрадованной улыбкой. Она, казалось, собиралась что-то сказать, но он лишь растянул губы в притворной улыбке и повел ее на выход к арке, успокаивающе помахивая все еще сжимающей нож Эмиля рукой совершенно сбитым с толку монахинями.
В темноте он налетел на одну из деревянных статуй, и, прежде чем сообразил это, он испуганно ткнул в нее ножом, угодив ей прямо в лицо.
Рукоять ножа внезапно раскалилась докрасна, и он отдернул прочь обожженную руку. Ладонь покраснела, а посередине осталось черное пятно.
Ему показалось, что где-то вдали прогремел выстрел, и, повинуясь внезапному порыву, который он не взялся бы объяснить, Кроуфорд оставил нож торчать в деревянной щеке святого.
Он вытащил Джозефину на улицу.
Дождь, казалось, только усилился. Он обрушивался на землю, вздымая волны и брызги, словно паутина опутавшие мостовую. На улице не было ни одного экипажа, а у него в любом случае не было с собой денег. Одной рукой он обнимал Джозефину; другой он вытащил скользкий от крови пистолет Эмиля, и, то и дело оглядываясь на приют медсестер, спотыкаясь, потащил Джозефину на другую сторону улицы.
Они почти достигли переулка на той стороне, когда в бедро его словно врезалась кувалда, и он сложился пополам, чувствуя, как Джозефину вырвало из его рук и бросило вперед; и когда его ладони и колени врезались в булыжные камни мостовой, он сообразил, что два оглушительных «бам», канонадой отразившиеся от фасадов зданий, были выстрелами.
Он знал, что сейчас умрет, но был слишком измучен и изранен, чтобы испытывать по этому поводу хоть малейшее беспокойство, лишь тоску и мучительное раздражение, что это длится так долго и причиняет столько страданий.
Он не знал, была ли Джозефина мертва, и если нет, мог ли он как-то освободить ее от всего этого, прежде чем мужчины за их спиной приблизятся, чтобы довершить начатое. Он повел кружащейся головой, щурясь от холодного дождя, и, наконец, увидел ее, распростертую в каких-нибудь нескольких ярдах от него. Ее насквозь промокшая юбка задралась кверху, и он разглядел быстро размываемую кровь, бегущую из двух глубоких порезов на ее правой икре.
Он подполз к ней, волоча простреленную ногу, и приподнял ее лицо. Ее волосы были залиты свежей горячей кровью, очевидно, ей попали в голову ― но Кроуфорд поднес ухо к ее рту.
Она все еще дышала, быстрыми судорожными вздохами.
Сквозь звон стоящий в ушах он слышал за своей спиной гулкие, разбрызгивающие грязь и воду шаги, неотвратимо приближающиеся к ним. Он выронил пистолет, когда падал, но тот лежал возле головы Джозефины, и Кроуфорд его поднял; он перевернулся на спину, стараясь не задевать милосердно окоченевшее левое легкое, и сел, обратясь в направлении, из которого они пришли. Дождь застилал глаза, и он свободной рукой отбросил в сторону мокрые волосы.
275
C'e una donna ferita qui dentro — forse marta — aiutatemi srotolare! ― Внутри раненая женщина ― а может быть и мертвая - помогите развернуть! (итальянский).