Байрон усмехнулся. ― Ты был хорошим другом. Мы, пожалуй, вряд ли увидимся снова, так что я хочу, чтобы ты это знал. Ты был хорошим другом.
― О, дьявол. Кроуфорд освободил руку и крепко обнял поэта, и Байрон с чувством похлопал его по спине. ― Ты тоже был хорошим другом.
Очевидно стыдясь своей слабости, Байрон шагнул назад. ― Как думаешь, уже полночь?
Кроуфорд тихо рассмеялся. ― Ощущения такие, словно это уже завтрашняя полночь ― но, пожалуй, десяти еще нет.
Через два часа будет Михайлов день. День святого Михаила[391]. Байрон неловко махнул рукой. ― Убей для нас нашего дракона, Михаил.
― Ты узнаешь об этом, ― сказал Кроуфорд. ― Ты будешь там, разве что не во плоти.
Байрон неуверенно кивнул. ― А ведь верно. Господи Иисусе! Только не затевай все это рано утром. Он повернулся и захромал к гостинице.
Кроуфорд поднялся в карету и убедился, что пульс и дыхание Джозефины были ровными, затем притворил и запер дверь, устало вскарабкался обратно на козлы и щелкнул поводьями.
Он правил на северо-восток до тех пор, пока не пересек арочный каменный мост через реку Вара, а затем выехал на старую дорогу, идущую вдоль реки Магра[392], между высокими уступами гор, что черными силуэтами прорезали темное звездное небо.
Свернув в сторону Апеннин, дорога стала круто забирать вверх, но Луна была высоко, а лошади ― свежими, и Кроуфорд чувствовал себя лучше с каждой милей, пролегающей между каретой и каменным существом, что раненое, но в сознании, лежало где-то на склоне холма возле Каза Магни.
В конце концов, холод и усталость заставили его остановиться. Факел к тому времени давно уже догорел.
В семи милях к северо-востоку от Вары в реку Магра впадала горная речушка, и вокруг моста через бурный поток теснились темными силуэтами деревянные постройки маленькой деревеньки Аула[393]. Кроуфорд обнаружил стойло и барабанил в широкую дверь до тех пор, пока в окне этажом выше не зажегся свет. В конце концов, дверь была отперта, и за ней обнаружился держащий фонарь старик.
Кроуфорд заплатил ему, чтобы он распряг лошадей и позаботился о них, а также достал ему где-нибудь чашку уксуса и не обращал внимания на то, что Кроуфорд и его попутчик предпочли спать в карете.
Когда все было сделано, и старик удалился к себе наверх, Кроуфорд снова проверил Джозефину ― ее дыхание и пульс были по прежнему ровными ― а затем осторожно вылил примерно столовую ложку уксуса в банку с кровью Байрона, чтобы предотвратить ее свертывание, закрыл банку и надежно спрятал ее в одну из стоящих на полу сумок.
Джозефина лежала на заднем сиденье, и он прилег на переднем, хотя для того чтобы уместиться ему пришлось подтянуть ноги и согнуть голову вниз к коленям, но умудрившись все это проделать, он спустя несколько секунд уже спал.
Несколько часов спустя он проснулся, чувствуя болезненную одеревенелость и задыхаясь. Он сел и осторожно распрямил ноги, затем оправил одежду и ослабил ремень, прежде чем ему стало ясно, к его вялому удивлению, что силой, которая заставила его проснуться, было сексуальное возбуждение.
Он взглянул на темную фигуру Джозефины, спящей всего лишь в ярде от него, и спустя мгновение сообразил, что проблески света на ее лице были отражениями тускло освещающего конюшню лунного света в ее открытых глазах. Он улыбнулся ей и начал вставать.
Затем он заметил, что она сгорбилась на одно плечо и уставилась в темноту за окном, а вовсе не на него. Кроуфорд проследил за ее взглядом ― и вскочил, когда увидел очертания нескольких фигур, стоящих на устланном соломой полу снаружи кареты.
Теперь он различил повторяющийся резкий звук ― скрип рессор. Он оглянулся на Джозефину и заметил, что ее бедра покачиваются на обитом материей сиденье.
И она все также пристально вглядывалась в окно кареты.
На впалых лицах существ блеснули зубы, но Кроуфорд никак не мог вызвать в себе страх; он мог лишь смотреть на неясные очертания истощенного тела Джозефины под оборванным платьем; и ему казалось, что его собственная одежда вот-вот взорвется, совсем как накануне одежда Полидори, если он тотчас от нее не избавится.
Он потянулся и, дрожа, положил руку на ее горячую правую грудь; это прикосновение лишило его дыхания, и заставило сердце биться в безумной канонаде, словно батарея пушек исступленно пожирала общий, молниеносно горящий фитиль.
Она зарычала на него, и ее голова мотнулась вниз, щелкнув челюстями в каком-то дюйме от его руки.
Даже в этом тусклом свете и спертом воздухе было ясно, что она тоже возбуждена ― казалось, что сексуальный жар изогнул саму ткань мироздания в одной туго натянутой точке, подобно тому, как ударившая близко молния заставляет вставать дыбом волосы на макушке, и Кроуфорд подумал, что их лошадям, и даже кусающим их блохам, тоже должно быть снятся эротические сны.
391
Михайлов день (Michaelmas) - День Архангела Михаила (празднуется католической церковью 29 сентября, православной - 21 ноября).
392
Магра (итал. Magra) ― река на севере Италии. Длина 62 км. Впадает в Лигурийское море. Важнейший приток - река Вара, впадающая в Магру на территории коммуны Сан-Стефано-ди-Магра.
393
Аула (итал. Aulla) ― деревня в регионе Тоскана. Покровителем является Сан Капрасио (San Caprasio) (как-то подозрительно похоже на Corposanto, Capra Saltante).