Озадаченный еще больше чем прежде, Кроуфорд отхлебнул немного густого хереса, а затем тяжело поставил бокал на стол. ― Что, ― сказал он ровно, не обращая внимания на стон, слабо доносящийся из темноты за его спиной, ― это все значит?
Китс развел было руки и открыл рот, собираясь ответить, затем после недолгой заминки выдохнул и ухмыльнулся. ― Ну, можно сказать, это половое извращение. По крайней мере, обычно. Согласно заявлениям полиции, это склонность к взаимодействию с определенными видами обезображенных людей, такими, например, как Баркер с его раздутой челюстью. По словам же их поклонников, однако, это поиски… суккубов, Ламий[72].
Его слова одновременно расстроили и развеселили Кроуфорда. ― Значит, по-твоему, я из тех, кто способен принять Баркера за прекрасную вампиршу? Черт возьми, Джон…
― Нет, ты не из этих искателей. Он вздохнул. Проблема в том, что чистокровных ламий, как и чистокровных вампиров уже не осталось. Он покосился на Кроуфорда. ― То есть, почти не осталось. Поэтому людям почти всегда приходится иметь дело с дальними потомками этой расы. А эти отпрыски обычно отмечены своего рода… опухолью. Опухоль ― это признак ― а фактически сама суть ― их кровного родства.
― И что, одного лишь знания, что кто-нибудь, как, например, этот твой Баркер, произошел от Лилит[73] или еще кого-нибудь достаточно, чтобы сделать его неотразимым для этих извращенцев? Клянусь тебе, Джон…
Джон Кольер ― ЛилитКитс прервал его тираду. Существо, которое спасло тебя этим утром, не было полукровкой. Это был самый… губительно прекрасный экземпляр из всех, что я когда-либо видел, и найдутся состоятельные нефферы, которые с радостью даруют тебе титул баронета, усадьбу и земли лишь за то, чтобы провести с ним каких-нибудь полчаса, даже если будут знать, что оно убьет их. Он почти завистливо покачал головой. ― Как, черт возьми, тебе удалось его встретить?
― Дьявол, ты же там был. Сам же сказал, оно выскочило из глотки того мертвого парня.
― Нет, оно лишь использовало труп как… канал, видимо этот человек сохранил в себе остатки их каменистой крови ― или, возможно, был жертвой одного из них ― но явилось оно, потому что тебя знало. Он прервался, вглядываясь в царящую вокруг темноту, затем перешел на шепот. ― Знало тебя и чувствовало по отношению к тебе какое-то обязательство, как если бы ты был… подлинным членом семьи, не просто добычей, какой жаждут стать клиенты Галатеи. Как это случилось? Когда она откусила… Он улыбнулся. ― Отстрелила твой палец?
― Я действительно никогда не видел это существо прежде. А палец мне отстрелил один человек в Сассексе. И он совсем не был похож на вампира.
Китс, похоже, ему не верил.
― Черт возьми, я говорю правду. И в любом случае, ты то как умудрился узнать про всю эту ерунду? Ты что снарфи[74]?
Улыбка юноши напомнила ему улыбки, которые когда-то он видел в пылу морской битвы, свозь ночь, озаряемую всполохами выстрелов, на лицах молодых моряков, которые уже многое пережили и надеялись продержаться до рассвета. ― Возможно, так оно и есть. Мне говорят, что выгляжу я похоже, а местные завсегдатаи считают, что я столь педантично избегаю этого места, чтобы не дать им извлечь выгоду из моего положения. Но если я и один из них, то вследствие обстоятельств моего рождения, а не по собственному выбору. Я… хм, скорее искомое, чем искатель. И я почти уверен, что и ты тоже.
Китс поднялся. ― Готов идти? Тогда двинули. От этого места лучше держаться подальше. Он бросил на стол несколько монет и направился к трапу, ведущему к далекому серому свету, сочащемуся через парадные окна.
С другой стороны, из темных глубин помещения, глухим эхом докатился стон. Глянув в том направлении, Кроуфорд подумал, что видит людей, сгрудившихся вокруг основания креста, и нерешительно сделал шаг в их сторону.
Китс поймал его за руку. ― Нет, святой Михаил, ― спокойно сказал он. ― Все кто здесь находится, пришли сюда добровольно.
Обдумав сказанное, Кроуфорд пожал плечами и последовал за ним.
Свет лампы выхватил лицо Кроуфорда, когда он на ощупь пробирался мимо одного из столов, и сидящий за ним пожилой мужчина на мгновение уставился на Кроуфорда ― а затем неожиданно укусил свой палец, выбрался из-за стола и следовал за Кроуфордом до самой двери, поскуливая словно заискивающая собака-попрошайка и призывно помахивая своей кровоточащей рукой.
72
По одной из версий слово нефф происходит от слова Нефертити и означает человека с физическими повреждениями или психическими расстройствами. Неффер, таким образом, человек, вступающий в связи с неффами. Также напрашивается взаимосвязь этих слов со словом нефелим (падшие).
73
Лилит (Lilith) - в еврейском фольклоре злой демон женского пола. Слово "Лилит" этимологически связывают с еврейским прилагательным "ночная". В Талмуде Лилит фигурирует как первая жена Адама, мать исполинов и бесчисленных злых духов. В каббале Лилит ―дьяволица, являющаяся во сне неженатым мужчинам и соблазняющая их. Согласно многим демонологам Лилит управляет суккубами. В еврейской традиции прекрасная внешность Лилит связана с ее способностью менять свой облик. В творчестве различных писателей Лилит предстает как Лилит-змея, вампирша и т.п. У Набокова она и вовсе превращается в юную обольстительную девочку (стихотворение «Лилит»). В Библии (Книга пророка Исаии 34:14) в русском переводе Лилит именуется "ночным привидением" (the screech owl). В этом угадывается неожиданная взаимосвязь с кричащей совой из стихотворения Перси Шелли Азиола (появляется позднее), тем более странная, что я не уверен, что сам Пауэрс ее углядел, хотя учитывая его скрупулезный подход к изучению материала, параллели эти вряд ли случайны.
74
Snarfie. Я не знаю, какой словарь Великого и Могучего курит Пауэрс. Но тот единственное толкование, которое я нашел в Urban Dictionary приводить здесь мне право же не совсем удобно. В некотором приближении можно перевести это как фетишист.