Слуга, естественно пытался убедить ее, что с простынями все порядке, но она дала ему пригоршню франков, чтобы их поменяли не смотря ни на что. После этого в комнату явилась измученная горничная, и, когда она сменила отвратительное постельное белье и удалилась, Джулия открыла обращенное к озеру окно и легла на кровать.
На закате дующий с гор ветер принес дождь, и его шумный поток, бегущий по водосточной трубе, вырвал ее из сна. В комнате было темно и тихо, лишь занавески шелестели на фоне темного неба…
… И она никак не могла вспомнить, кто она.
Она была пустым, широко раскрывшим глаз вакуумом, и это было ужасно. Смутно ее тело осознавало, что где-то здесь теснилось несколько личностей, которые время от времени населяли его голову, и теперь оно хотело, чтобы одна из них, все равно какая появилась, вернув его к жизни. Гортань прожужжала какое-то молящее хныканье… и внезапно, словно это был дар, пришедший откуда-то извне, благодатный поток слов снова наполнил ее.
― Входи, ― прохрипело тело. ― Входи. Я открыто для тебя. Я нуждаюсь в тебе.
В этот миг личность снова оживила ее тело ― она снова была Джулией, но Джулией обеспокоенной этим новым оборотом вещей. Может ли эта опустошенность снова завладеть ею? И можно ли рассчитывать, что в следующий раз именно Джулия придет, на освободившееся место? Может ли…
― Добрый вечер, Джулия, ― донесся тихий голос, пришедший со стороны окна.
Задохнувшись от неожиданности, она резко обернулась и увидела широкий силуэт, заслонивший загорающиеся звезды. В тот же миг она поняла, что личность Джулии не единственная сущность, которая отозвалась на отчаянное приглашение ее тела.
Странно, но она не была напугана. ― Добрый вечер, ― нерешительно ответила она. ― Могу я… зажечь лампу?
Фигура тихо рассмеялась ― и по ее голосу она поняла, что та принадлежала мужчине. ― Как пожелаете.
Она открыла трутницу и чиркнула кремнем о сталь над фитилем лампы, и желтый огонек разгорелся и наполнил комнату. Она повернулась, чтобы взглянуть на своего гостя.
Это был высокий, крепкий мужчина с рельефно выступающим вперед носом. На нем красовался поразительный наряд, словно он оделся на выезд ко двору ― пурпурный сюртук с золотой тесьмой, жабо[164], галстук, белые шелковые чулки и черные остроносые бальные туфли. Благоговея, она сделала реверанс.
Он поклонился и направился к ней. И хотя он прихрамывал, и поморщился, словно от боли, когда потянулся за ее рукой, в его глазах, когда он поднес ее руку к своим полным губам, светилась доброта.
― Я могу помочь тебе, ― сказал он, все еще удерживая ее руку, ― с тем… для чего ты здесь. Я могу привести тебя к человеку, которого ты хочешь найти. Раньше он был защищен от тебя, но теперь его покровитель в другой стране. Он покачал головой; движение это, казалось, причинило ему боль, и Джозефина увидела красные линии, словно вены или трещины тянущиеся по его шее. ― Я не собирался ослушаться ее и вредить ему ― я просто хотел взглянуть на него ― но он и его друг причинили мне жуткую боль. Так что я тебе помогу.
Он отпустил ее руку и, прихрамывая, направился к кровати и расположился на ней. Джулия взглянула на руку, которую он поцеловал, и поняла, что новым простыням было суждено повторить судьбу их предшественниц, так как из ранок укуса на костяшках пальцев на пол энергично сочилась кровь.
Сердце словно молот стучало в ее груди, и прежде чем присоединиться к нему она отвернулась перевести дух. Свет лампы разгорелся ярче и достиг темного зеркала оконных стекол, но она избегала смотреть на свое отражение, с тех пор как два месяца назад ее личность начала становиться хрупкой, так что она задернула занавески. Она не заметила, что в отражении была в комнате одна, не считая обломка разбитой статуи лежащего на кровати.
ГЛАВА 10
Временами мы беседуем о Призраках; ни Лорд Байрон не М. Г. Л[ьюис]
в них не верят; и оба единодушны во мнении, отдавая дань здравому
смыслу, что вера в призраков с неизбежностью подразумевает веру в бога.
Я, впрочем, не думаю что все люди, которые делают вид, что не верят
в эти посещения, действительно в них не верят, или, если они и впрямь
не верят при свете дня, что с приближением полночи, оставшись в одиночестве,
они не начинают с большим почтением относиться к миру теней.
— Перси Биши Шелли, 17 Июля 1816
В течение двух последующих дней туристическая компания Байрона без особых происшествий двигалась на восток через долины Эно[165] и Симменталь[166]. В субботу двадцать первого сентября они переправились через Тунское озеро[167] в Нойхаус[168], где вновь пересели в карету для сорокамильного путешествия на восток через Интерлакен[169] и далее к югу в селение Венген[170], которое лежало у подножия горной цепи, включавшей Клайне-Шайдег[171], Венгерн[172], и между ними, вздымающийся над облаками, Юнгфрау.
167
Тунское озеро (Тун, Тунерзее) (Thun, нем. Thunersee) ― озеро в Швейцарском кантоне Берн. Соединяется с Бриенцским озером (Бриенц) через реку Аре.
170
Венген (нем. Wengen) ― деревня в Бернских Альпах, лежащая у подножия гор Эйгер, Менх и Юнгфрау.
171
Клайне-Шайдег (нем. Kleine Scheidegg) ― горный перевал (высота 2061 м) между вершинами Эйгер и Лауберхорн в Бернских Альпах, соединяющий долины Гриндельвальд и Лаутребруннен.
172
Венгерн-альп (Wengern Alp, Wengernalp) ― вершина Бернского Оберланда против Юнгфрау, 1882 метра.