Я желаю тебе доброй ночи с венецианским благословением,
«Benedetto te, e la terra che ti fara!» ― будь благословен,
и земля, из которой ты вышел, будет! ― разве не прелестно?
Ты бы нашел это еще более прелестным, если бы услышал
это, как услышал я двумя часами ранее, из уст венецианской девушки,
с огромными черными глазами, лицом подобной Фаустине, и фигурой
Юноны ― величественной словно Пифия[198], с таинственно
мерцающими глазами и темным водопадом волос, сияющих в лунном свете ―
одной из тех женщин, которые могут быть кем угодно.
—Лорд Байрон, 19 Сентября 1818
Когда он больше не мог выносить церемонию, Перси Шелли покинул круг людей и отошел в сторону; в несколько длинных шагов он проследовал за своей тенью на вершину низкого холма, где согнутая ветром старая олива, казалось, указывала обратно на юг через недвижимую воду лагуны, в сторону Венеции. Шелли повернулся, пристально вглядываясь в том направлении, и в неравномерно сияющей полосе раскинувшегося там города ему чудилось, повсюду преобладали церкви, от Романской колокольни Сан Пьетро ди Кастелло[199] на востоке, до низких стен Мадонна дель Орто[200] на западной оконечности.
«Сад Девы Марии», ― мысленно перевел он последнюю фразу. Месяц назад Байрон сказал ему, что эта церковь была посвящена Святому Кристофору, до тех пор, пока в 1377 году в прилегающем саду не нашли грубую статую, которая по общему признанию была Пресвятой Девой. Ни Байрон, ни Шелли не испытывали никакого желания посетить это место.
В течение нескольких минут Шелли ковырял занозы и волдыри, которыми его левая ладонь обзавелась перед рассветом этим утром; затем он устремил взгляд обратно к подножию холма, навстречу кучке людей.
Мэри и Клэр стояли поодаль, возле цветов, которые доставил английский консул, и даже отсюда Шелли видел, что Клэр с беспокойством смотрит на Мэри, которая невидящим взглядом уставилась в землю.
Он понимал, что вскоре им придется покинуть Венецию. Байрону было бы благоразумнее уехать тоже… но он этого конечно же не сделает ― только не теперь, когда вместе с ним эта Маргарита Когни, и он только начал писать лучшую поэму в своей жизни.
Сегодня была пятница, и Шелли пришло на ум, что следующей ночью исполнится пять недель с тех пор, как они с Клэр прибыли в Венецию, чтобы встретиться с ребенком Клэр ― Аллегре было теперь девятнадцать месяцев, из которых последние четыре она провела в Венеции с Байроном, своим отцом. Клэр отчаянно хотела увидеть дочку, и Шелли согласился ей помочь. Он как раз подыскивал предлог, чтобы посетить Байрона, повод, который будет выглядеть благовидно для любого из прислужников Австрийского правительства Италии, которые, вполне может статься, следят за сумасбродным английским лордом.
Их гондола прибыла в город с материка. Они, должно быть, двигались близко к этому острову, хотя из-за темноты и грозы они так этого и не увидели. И хотя цепочки огней там, где раскинулась Венеция, были почти невидимы сквозь ливень, хлеставший за испещренным дождевыми полосами окном гондолы, вода была также спокойна, как и сегодня, так как протяженные острова Лидо[201] на западе защищали лагуну от бушующей Адриатики.
Потащив из ладони длинную занозу, он кисло ухмыльнулся. «Лагуна всегда невозмутима, ― подумал он. ― Даже несмотря на то, что город больше ритуально не обручен с морем, море, очевидно, все еще питает… нежные чувства к этому месту».
Они прибыли в гостиницу в полночь, и еще до того, как они успели удалиться в свои комнаты, толстая хозяйка гостиницы, прознавшая, что они англичане, сочла своим долгом поведать им о их диком соотечественнике, к тому же лорде, который проживает во дворце на Канал Гранде[202] посреди зверинца из собак, обезьян и лошадей, и всех шлюх, которых гондольеры успели к нему переправить.
Клэр побледнела, вообразив свою малолетнюю дочку посреди этого вертепа, и Шелли некоторое время казалось, что придется послать за лауданумом, чтобы уложить ее в постель. Наконец она отправилась спать ― но, прежде чем лечь самому, Шелли долго стоял у окна, наблюдая за темными клубящимися облаками.
Он знал Клэр столько же, сколько и Мэри, познакомились они, к слову говоря, за два года до того, как Клэр прибыла в Лондон в возрасте восемнадцати, чтобы соблазнить печально известного Лорда Байрона; он тогда помог ей в ее начинании, так как безотчетно не считал женщин своей собственностью… хотя Клэр вряд ли могла называться его женщиной. Шелли всегда находил ее привлекательной, и часто во время их путешествий делил кровать вместе с нею и Мэри, но он до сих пор даже не пытался за ней ухаживать.
201
Лидо (итал. Lido) ― цепочка песчаных островов, отделяющих Венецианскую лагуну от Адриатики. Главный остров архипелага ― Лидо.
202
Гранд-канал или Большой канал (итал. Canal Grande, анг. Grand Canal) ― самый известный канал Венеции, при этом каналом в строгом понимании не является: это не искусственно прорытое сооружение, а бывшая мелкая протока между островами лагуны, одним из которых является Риальто. Канал проходит через весь город. Набережных у канала практически нет, их заменяют фасады домов, выходящих на канал. Эти дома, как правило, построены на сваях, при этом имеют два выхода ― на сушу и на воду.