― Что означают эти символы, ― спросил он Байрона, указывая на стяги.
Байрон взглянул на знамена. ― Не знаю. Мне говорили, последние четыре года они постоянно появляются то здесь то там.
― С тех пор как здесь объявились австрийцы, ― кивнул Шелли.
― Четыре точки, затем две, затем три… и они выглядят словно следы. Кто ходит сначала на четырех точках, затем на двух, затем на трех?
Байрон остановился и посмотрел на стяги, и в глазах его сверкнула безумная догадка. Он начал было говорить, затем безнадежно мотнул головой и ускорил шаг.
Шелли последовал за ним, сожалея, что не может остановиться и не спеша рассмотреть здания окружающие широкую площадь. Он с изумлением задирал взгляд кверху, туда, где за высоченными колоннами простирались далекие резные своды базилики, украшенные громадными золочеными картинами. Байрон, между тем, даже не пытался сбавить шаг. Шелли бросил прощальный взгляд на яркую блестящую лазурью и золотом башню с часами и отблески, играющие на бронзовых статуях, установленных на ее верхней площадке. А затем Байрон завел его за угол базилики.
Позади церкви обнаружилась маленькая площадь, и Байрон провел их на ту сторону, а затем свернул в одну из узеньких улочек между зданиями, примыкающими к площади с северной стороны.
Внезапно все великолепие осталось позади. В ширину улочка едва достигала шести футов, и беспорядочно расположенные над головой трубы дымоходов, балконы и открытые ставни погружали ее в глубокий полумрак, за исключением тех мест, где светились тусклые огоньки ламп, зажженных в витринах лавочек, что ютились в готических арочных проходах первого этажа. Шелли казалось, что здесь можно найти все, что угодно, просто следуя за своим носом, так отчетливо витали здесь ароматы фруктовых лавок, запахи нагретых металлов и винных магазинчиков. Но торговцы, не взирая ни на что, наперебой выкрикивали достоинства своих товаров, наводняя улицу неумолчным гамом, и Шелли почувствовал подступающую головную боль.
Чуть погодя, среди этой какофонии он начал различать повторяющийся металлический звон и, взглянув в сторону, увидел, что Байрон методично бросает монету о проплывающие мимо колонны. Шелли уже собирался попросить его прекратить, когда откуда-то, словно чертик из табакерки, возник оборванный мальчишка и что-то безнадежно отрывисто сказал по-итальянски.
Байрон дал ему монету и что-то пророкотал в ответ, затем он повернулся, сделал несколько шагов назад и, прихрамывая, скользнул через арку в крошечный внутренний дворик. Вверх поднималась закрученная железная лестница. Растения в горшках, растущие на ее ступенях, воздвигали непроходимые лиственные джунгли, поглощающие пробивающиеся сюда редкие солнечные лучи. Тем не менее, Шелли удалось разглядеть толпу оборванных мужчин, стоящих возле дальней стены.
Здесь тоже слышался металлический перезвон ― мужчины бросали монеты о стену, стараясь, чтобы их монета легла как можно ближе к стене, победитель забирал себе все, что лежало на полу.[216]
Чуть погодя один из них, толстый старик, вне сомнений в подпитии, протиснулся через толпу и начал собирать скопившиеся у стены деньги, в то время как остальные, изрыгая проклятья, принялись рыться в карманах в поисках завалящей монетки.
Тут они заметили Шелли и Байрона, и уже собирались ускользнуть, но толстяк поднял взгляд, а затем резко напомнил своим приятелям, что азартная игра была легальна «in questo fuoco» ― Шелли был озадачен этой фразой, которая, казалось, означала «в этом фокусе».
Байрон спросил старика о чем-то, что-то вроде «глаз еще не восстановлен»?
Толстяк взмахнул рукой и покачал головой ― Нет, еще нет.
Байрон настаивал, что хочет знать точно, так что старику придется проверить это прямо сейчас.
Пьяный старик вскинул руки и начал было взывать ко всем святым угодникам, но Байрон пересек крошечный дворик и дал ему денег. После этого, хотя и с почти театральной неохотой, толстяк уступил.
Он махнул остальным игрокам, и они, вернув по карманам монеты, поспешно покинули двор. Когда они все ушли, старик укусил себя за палец ― сильно, судя по выражению его лица ― стряхнул каплю крови на камни мостовой, а затем направился к дальней стене, подбрасывая и ловя монету.
― Не мешай ему, ― прошептал Байрон.
Мужчина стоял теперь лицом к стене. При этом он косился поверх плеча на пятно крови и что-то атонально напевал себе под нос, снова подбрасывая и ловя монету. Затем уставившись в стену, он начал подбрасывать несколько монет ― так что, казалось, он жонглирует ими ― а его бормотание потусторонним эхом гуляло между близких стен. Шелли почувствовал, как на руках дыбом встают волосы, а шрам в боку начинает яростно пульсировать.
216
Существует множество различных азартных игр с монетами, например орлянка, которая сбила с истинного пути благовоспитанного мальчика Бэна Гана. Описываемая игра называется «пристенок» и была в свое время чрезвычайно популярна в Италии, а так же ряде других стран включая «Россию».