— Правильно, — одобрил я. — Нечего всяким проходимцам на меня смотреть, да еще и бесплатно!
— А сколько ты хочешь от них получить? — живо заинтересовался Таонкрахт. — Я могу устроить! Они на все пойдут, чтобы взглянуть на тебя.
— Я хочу получить все сокровища мира, никак не меньше, — усмехнулся я. — Что ж на пустяки размениваться!
— Сох очень могущественны, но они не владеют всеми сокровищами мира, — серьезно сказал Таонкрахт. — Даже все сокровища Альгана им не принадлежат. Думаю, у Сох вообще довольно мало сокровищ. Они больше любят знания и власть, чем вещи.
— Тогда представление отменяется! — заключил я.
Когда мы переступили порог гостиной, мне стало не до шуток. Меня ожидало новое испытание. Выдержать его оказалось куда труднее, чем смириться с троицей солнышек на здешнем небе. За накрытым столом восседал человек с двумя головами.
Дядя выглядел в точности как Джо-Джим из «Пасынков Вселенной» Хайнлайна. Одно плохо: он был не в книжке, а на самом деле. Судя по всему, это чудовище твердо намеревалось стать неотъемлемой частью моей единственной и неповторимой жизни, одним из моих воспоминаний и — я был в этом совершенно уверен! — постоянным персонажем грядущих ночных кошмаров.
К моему величайшему изумлению Таонкрахт не стал принимать меры, чтобы избавиться от жуткого наваждения. Напротив, он чрезвычайно обрадовался этому чудищу.
— Гальт, Бэтэнбальд! — завопил он, потрясая руками над головой. — Йох! Унлах! Давно не виделись!
— Потому я и решил заехать, — кивнула одна из голов.
— Не так уж давно, — проворчала вторая. — Недели еще не прошло.
Слово «неделя» добило меня окончательно. С какой бы это стати двухголовому чудовищу измерять время милыми моему сердцу неделями?! Моя бедная голова наотрез отказалась обдумывать эту неразрешимую проблему и попыталась всучить мне пессимистическую, но спасительную гипотезу: «Все-таки у тебя галлюцинации, дорогуша!»
Надо отдать мне должное: кажется, я неплохо держался. Во всяком случае, не убежал, не заорал дурным голосом, не стал закатывать истерику. Просто стоял и не мигая смотрел на двухголового. Если честно, я терпеливо ждал, когда он исчезнет, как и положено всякому уважающему себя наваждению.
Но он никуда не исчез, к моему величайшему разочарованию. Вместо этого головы затеяли между собой спор: одна утверждала, что они целую вечность не видели своего лучшего друга Конма Таонкрахта, другая долдонила, что сие радостное событие имело место в их жизни чуть ли не позавчера.
— Кто это? — наконец спросил я Таонкрахта, ткнув перстом в нашего дорогого гостя. Думаю, этот хамский жест как нельзя лучше согласовывался с моим демоническим имиджем.
— Это Гальт и Бэтэнбальд Ромрахты, наши соседи, владельцы замка Ромок и мои старинные друзья, — охотно объяснил он. — Не гневайся, что я не стал скрывать тебя от их глаз, Маггот! Эти ребята — проверенные люди. Мы прошли вместе через такое, что даже ты наверняка изумишься, если узнаешь нашу историю…
— Может быть, изумлюсь, — равнодушно согласился я. — Но почему они… он… почему эти братья так выглядят?
— Что ты имеешь в виду? — искренне удивился Таонкрахт. — Они одеты как подобает знатному альганцу…
— Возможно, они одеты самым наилучшим образом. Но насколько мне известно, у человека должна быть одна голова, — осторожно заметил я.
— Вовсе не обязательно, — пожал плечами Таонкрахт. — То есть в других Мирах так оно и есть, наверное, но у нас, в Альгане — кому как повезет. Гальт и Бэтэнбальд — не единственные. У них и дети двухголовые. Дочки, между прочим, красавицы… Две головы на одном теле — это еще что! Бывает и больше. Вот старший Эндонхэмт, к примеру, вообще трехголовый — и ничего. Живут, можно сказать, душа в душу…
— Душа, говоришь? — язвительно переспросил я. — Да еще и в душу? Забавно!.. А у них одна душа на двоих или все-таки две?
Я старался взять деловой тон торговца недвижимостью, который имеет полное право узнать, сколько спален в доме, выставленном на продажу.
— Две, разумеется, — совершенно серьезно ответил Таонкрахт. — Они ведь не родились такими. Когда-то у каждого из них было собственное тело… Но ты не думай, что они тоже собираются заключить с тобой сделку! Ты — мой, Маггот! Я тебя призвал, и никто больше не посмеет беспокоить тебя своими просьбами… Разве что если сам пожелаешь, после того как покончишь с моим делом.