Прогулка оказалась долгой, мои спутники — молчаливыми, зато пейзаж призывал дать волю воображению: я по-прежнему не видел ничего, кроме трещинки золотистого света, аккуратно разрезавшей темноту на две одинаковые половинки.
Сначала я зачем-то считал шаги, потом сбился и принялся обдумывать свое положение. Дело кончилось тем, что я позволил себе малюсенькую надежду — недопустимая роскошь! «А вдруг сейчас эти крутые подземные жители скажут, что мое присутствие поганит их прекрасный и совершенный Мир, и прикажут мне убираться! Да еще и пинка под зад дадут, чтобы максимально ускорить этот замечательный процесс. Мистического такого пинка, от которого я очухаюсь у себя дома…»
От таких мыслей мои губы, уже уставшие кривиться в скорбной гримасе, невольно расплылись в мечтательную улыбку. Я то и дело напоминал себе, что обольщаться не стоит, но это не очень-то помогало…
— Мы почти пришли. — Глухой голос одного из моих спутников положил конец сладким грезам о скором возвращении домой. — Я должен предупредить тебя, что многие люди считают наш облик устрашающим. Постарайся не пугаться: это ни к чему и может помешать беседе.
— Ладно, постараюсь не пугаться, — согласился я. — Меня вообще довольно трудно теперь испугать. Я, знаете ли, несколько дней провел в обществе Великого Рандана Таонкрахта — тоже не сахар!
— Не говори ерунду. Таонкрахт не слишком красив, даже по человеческим меркам, но в его облике нет ничего, что может породить страх, — возразил Ург.
— Зато в облике его бубэра имеется кое-что, вполне способное породить страх, — ехидно сказал я. — Вы, часом, никогда не видели этого дядю? Весьма рекомендую: величественное, черт побери, зрелище!
— Что устрашающего и уж тем более величественного можно углядеть в облике бубэра? Не понимаю! — удивленно отозвался он.
Мое остроумие не имело тут успеха, зато я так увлекся воспоминаниями о бубэре, что не заметил, в какой момент исчез мой путеводный лучик света. Обнаружив, что оказался в полной темноте, я остановился.
Темнота озарилась холодным бледным светом; мгновение спустя я понял, что свет исходит от огромных — метра по три, не меньше! — но вполне антропоморфных тел. Их было много, как минимум несколько десятков. Сияющие великаны смотрели на меня, а я вовсю пялился на них: зрелище того стоило! Меня совершенно потрясли их лица: широкие, скуластые, с курносыми носами и огромными круглыми глазами. Урги, как мне показалось, были похожи друг на друга, как родные братья. Женщин среди них не было… впрочем, возможно, среди них не было и мужчин. Но все они явно принадлежали к одному полу; вопрос — к какому?.. Просторные балахоны скрывали от моих любопытных глаз все анатомические подробности.
— Смотрите-ка, а гость нас не боится, — одобрительно заметил кто-то из Ургов.
— Я же говорил, что после нескольких дней в обществе Таонкрахта и его дворни меня уже ничем не испугаешь! — усмехнулся я. — А вы не верили!
— Ты любишь шутить, — отметил один из них. — Это редкий дар.
— Разве? — удивился я. — Мне-то всегда казалось, что этим «редким даром» обладает каждый второй! Другое дело, что не у всех хорошо получается…
— Возможно, там, откуда ты пришел, все обстоит именно так. Но не в мире Хомана. Любовь к шуткам здесь большая редкость.
— Да? Плохая новость! — хмыкнул я. — То-то я чувствую себя так неуютно в вашем Мире — как, вы сказали, он называется? «Хомана»? Красивое слово.
— Как все слова Истинной речи, — согласился Ург. — Если хочешь, можешь сесть. Позади тебя находится кресло. Насколько я понимаю, в отличие от нас, ты не привык вести долгую беседу стоя.
Я обернулся и увидел пушистое облачко. Осторожно его потрогал. К моему удивлению, облачко оказалось вполне материальным: очень мягкая пружинящая поверхность, не похожая ни на один из известных мне материалов. Я все взвесил и оптимистически решил, что сидеть на нем, пожалуй, все-таки можно. Аккуратно поместил туда свою задницу и вежливо сказал:
— Спасибо. А о чем, собственно говоря, мы будем беседовать?
— Нам известно, зачем Таонкрахт призвал тебя сюда… — начал один из Ургов.
— Представьте себе, мне тоже это известно! — фыркнул я. — Он хочет, чтобы я даровал ему могущество, бессмертие и еще дюжину сувениров в таком роде — всего-то!.. В обмен он готов предоставить мне свою душу и души всех своих слуг в придачу. Выгодная сделка, нечего сказать!