Ныне Гоу-цзянь еще более усугубил бедствия[2095] и не совершил ничего хорошего, поэтому разве он, живущий в отдаленной, заросшей травой стране, смеет забыть великие добродетели небесного вана и думать о мелких обидах, возникших на далекой границе, чтобы еще раз провиниться перед слугами небесного вана, которые занимаются делами управления? Именно поэтому Го-цзянь во главе нескольких старых слуг сам признал тяжелую вину и бьет вам челом на границе.
Однако ныне правитель владения У, не разобравшись в положении[2096], охваченный великим гневом, собрал войска и готовится совершить опустошительный поход против владения Юэ. Юэ, несомненно, — владение, приносящее дань [владению У], но правитель последнего дает ему указания не с помощью плети и посоха, а утруждает воинов, отдав приказ о борьбе с разбойниками. Гоу-цзянь просит о заключении договора о дружбе [и обещает, что] одна из его родных дочерей возьмет в руки метлу и станет прислуживать во дворце вана, а один из его родных сыновей с подносом или тазом для умывания будет стоять последним среди слуг вана. Весной и осенью дань будет беспрерывно поступать в кладовые вана. Не соизволит ли небесный ван принять [правильное] решение? В этом случае он выполнит правила, предусмотренные при карательных походах против чжухоу[2097].
Пословица говорит: “Лисица закапывает, лисица же и откапывает”[2098]. [Такая подозрительность] не приносит успеха. Если ныне небесный ван взрастит владение Юэ, слава о его мудрости разнесется по всей Поднебесной; если же он погубит его, это будет означать, что небесный ван не добьется успеха. Какой это будет пример для расположенных вокруг чжухоу, которые хотели бы служить У? [Правитель владения Юэ] осмелился приказать мне высказать все это, и пусть небесный ван действует, как ему выгодно, и совершает поступки с пользой!”
[Выслушав речь Чжуцзи Ина], уский ван Фу Ча сказал, обращаясь к дафу: “Я собираюсь осуществить великие замыслы в отношении владения Ци, поэтому пойду на заключение мира с владением Юэ, а вы не возражайте против моих намерений. Если владение Юэ уже раскаялось [в своих действиях], чего мне еще требовать, если же оно не раскаялось, вернувшись из похода, я выступлю против него и приду домой с победой”. Увещевая [вана] не делать этого, Шэнь Сюй сказал: “Нельзя соглашаться [на заключение мира]. Ведь владение Юэ на самом деле неискренне стремится к дружбе с владением У и не боится силы наших войск. Дафу Чжун — смелый и искусный в создании [военных] планов человек. Он хочет вертеть в руках нашим владением, как игрушкой, добиваясь своих целей. Твердо зная, что вы цените могущество, которое позволяет побеждать, он умышленно прибегает к покорным и унизительным выражениям, чтобы поддержать и усилить ваши стремления, принудить вас безудержно радоваться, подчиняя [себе] владения на Центральной равнине, чтобы вы сами нанесли себе рану. Он хочет ослабить и утомить наши войска, поднять против вас народ и рассеять его, сделать так, чтобы он с каждым днем все более изнурялся, а затем спокойно приобрести наши обгорелые остатки. С своей стороны, юэский ван стремится добиться доверия, для чего с любовью относится к народу, и все вокруг тянутся к нему. Хлеба [во владении Юэ] созревают каждый год в положенное время, и оно с каждым днем все более процветает. Воспользуйтесь тем, что мы пока еще в силе, и начните войну [с Юэ]. Если не убить змею, пока она маленькая, что можно поделать с ней, когда она вырастет?”
Уский ван ответил: “Почему вы так возвеличиваете владение Юэ? Разве владение Юэ могло когда-нибудь причинять большие беспокойства? Если не станет владения Юэ, кому во время весеннего и осеннего смотров войск мы будем показывать силу наших воинов?” После этого он согласился на заключение мира.
Перед заключением клятвенного договора юэский ван снова прислал Чжуцзи Ина сказать: “Принесет ли заключение клятвенного договора пользу? Ведь кровь на губах, намазанная во время заключения прежнего клятвенного договора, еще не высохла, поэтому прежний договор вполне достаточен для укрепления между ними чувства доверия. Не будет ли заключение [нового] клятвенного договора бесполезным? Вы располагаете войсками и обладаете силой, которая позволяет надзирать над владением Юэ и управлять им, так зачем же утруждать духов и самому умалять свою мощь?”
Правитель владения У согласился с этим и заключил мир на словах, без клятвенного договора.
После того как уский ван Фу Ча согласился на заключение мира с владением Юэ, он начал широко готовить войска для нападения на владение Ци.
Шэнь Сюй, увещевая его, сказал: “В прошлом Небо дарило владение Юэ владению У, но вы не приняли подарка, хотя воля Неба изменчива. Ныне юэский ван Гоу-цзянь, живущий в страхе, изменил свои планы. Он отменил ошибочные приказы, сократил взимаемые подати, осуществил то, что нравится народу, и отменил то, что ненавистно народу. Сократив личные потребности, он принес богатства народу, благодаря чему численность народа увеличилась, а его благосостояние повысилось, что привело к увеличению числа воинов. В результате владение Юэ в отношении владения У стало играть такую же роль, как болезнь желудка или сердца для жизни человека. К тому же юэский ван не оставляет в сердце мысль нанести поражение владению У, в связи с чем сохраняет осторожность и обучает воинов, выжидая удобного случая для нападения. Однако ныне вы думаете не о Юэ, а беспокоитесь о Ци и Лу. Если сравнить владение Ци и Лу с болезнями, они всего лишь чесотка. Разве эти владения могут переправиться через Янцзы и Хуайшуй, чтобы бороться с нами за эти земли? В будущем только владение Юэ действительно сможет овладеть землями владения У.
Почему бы вам не посмотреть, как в зеркало, на действия других и не смотреть, как в зеркало, в воду[2100]. [Приведу пример.] В прошлом чуский правитель Лин-ван, который не соблюдал путь правителя и не слушал советов и увещеваний своих слуг, возвел террасу в Чжанхуа, вырубил для себя каменный склеп и запрудил реку Ханьшуй в подражание [тому, как устроил себе] могилу император Шунь[2101]. Он утомил и довел до истощения владение Чу, ожидая удобного случая для нападения на владение Чэнь и Цай[2102], не совершенствовал оборону в землях вокруг горы Фанчэн[2103], а, пройдя через владения на Центральной равнине[2104], стал злоумышлять против восточных государств[2105].
Три года его войска стояли между реками Цзюй и Фэнь[2106], стремясь покорить владения У и Юэ. Однако народ Чу оказался не в состоянии вынести голод и [непосильный] труд, поэтому три чуских армии восстали против Лин-вана в Цяньци. Лин-ван бежал один и в смятении бродил в горах, покрытых лесом. Через три дня он встретил слугу, следившего за чистотой во дворце, по имени Чоу. Ван окликнул его и сказал: “Я не ел три дня”. Чоу поспешил поднести еду, и ван, положив голову на его ногу, как на подушку, лег спать прямо на земле. Когда ван заснул, Чоу подложил ему под голову комок земли и ушел. Проснувшись, ван не увидел слуги и тогда, двигаясь на четвереньках, хотел войти в ворота города Цзи, но в Цзи его не пустили, после чего он нашел приют у Шэнь Хая, занимавшего должность юйиня[2107]. После того как ван повесился [в саду], Шэнь Хай сам принес труп и похоронил его в земле под своим домом.
2096
Т. е. Гоу-цзянь явился на границу не для того, чтобы оказать сопротивление, а для принесения извинений.
2097
Во время карательных походов Сына Неба против
2098
Лисица отличается подозрительностью: закопав что-либо в землю, она, опасаясь, что спрятала недостаточно надежно, тут же принимается откапывать.
2100
Шэнь Сюй советует обратить внимание на действия других, так как это позволит понять причины их возвышения или падения. Если же просто смотреть на воду, то увидишь только свое отражение и ничего более.
2101
Император Шунь был похоронен на горе Цзюишань, которую опоясывала река. Лин-ван, вырубив для себя каменный склеп, запрудил реку Ханьшуй и направил воды вокруг места своей будущей могилы.
2102
Владение Чэнь было уничтожено Чу на восьмом (535 г. до н. э.), а владение Цай на одиннадцатом году правления луского Чжао-гуна (532 г. до н. э.).
2103
Фанчэн — труднопроходимые горы на севере владения Чу, прикрывавшие его от внешних нападений.
2107
Чуский сановник Шэнь Хай во время восстания войск против Лин-вана в Цяньци, воскликнул: «Мой отец два раза нарушал приказы вана, но ван не казнил его. Кто еще оказывал большие милости!» Он долго искал Лин-вана и, найдя его у ворот города Цзи, вернулся вместе с ним в свой дом.