Мэг, считая Донала сугубо городским жителем, опасалась, что он не одобрит деревенскую простоту, но он сам предложил провести день за городом, а не в Бостоне. Поэтому она направляла его по сельским дорогам через Лексингтон и Конкорд, а потом привела его в эту гостиницу, славившуюся вкусной едой: он сказал, что проголодался.
– Да, мне здесь нравится, – повторил он. – И люди здесь приличные.
В комнате обедали пары и семьи с хорошо воспитанными детьми. Все были одеты в дорогой твид. До этого момента Мэг не замечала, что Донал тоже в твидовом пиджаке и бриджах. Она впервые видела его так одетым и подумала: «Как он все делает правильно! Он спланировал эту поездку, он наблюдает за всем – в городском костюме он выглядел бы не к месту здесь».
– Знаешь, я не думала, что тебе понравится такое место, – сказала она.
– Ты плохо знаешь меня, Мэг.
Его глаза твердо смотрели на нее. Она первая отвела взгляд – у нее возникло ощущение, что что-то будет.
– Думаю, что нет.
– Хорошо, тогда настало время, чтобы я рассказал тебе побольше о себе.
Он замолчал. Прямо перед ними за соседним столиком пожилой мужчина, очень корректный, в пенсне и с седыми усами, вытащил из кармана серебряную фляжку. Наполнив стакан содовой, он быстро под столом долил в стакан жидкости из фляжки, поставил стакан на стол и убрал фляжку в карман.
Донал улыбался.
– Преступный акт, – заметил он, покачав головой.
– Отец тоже так делает, – сказала Мэг. – Я всегда думаю, что это глупо, тем более что он по-настоящему не любит виски. Он едва ли притрагивался к спиртному до «сухого закона». Смешно, он всегда соблюдает ограничения скорости – чтит закон.
– Немного риска придает вкус жизни, – усмехнулся Донал.
– Ты так никогда не делаешь?
– Что? Ношу ли я с собой фляжку? Нет, все, что я хочу, у меня есть дома. Я не очень увлекаюсь выпивкой, так же как твой отец. – Он снова замолчал, двигая кусок мяса по тарелке, потом сказал:
– Твой отец не одобряет меня. Нет, ты не должна смущаться. Это не касается тебя. Нас.
– Он на самом деле очень добрый человек, мягкий, – оправдывалась Мэг.
– Это я понял, но он все равно не любит меня.
– Я не знаю, – пробормотала Мэг.
– Но ты, конечно, знаешь, – мягко сказал он. – Он, должно быть, говорил тебе о… Ты знаешь, чем я занимаюсь?
– Чем?
– Чем зарабатываю на жизнь. Я имею дело со спиртным. Я ввожу его. Нелегально.
Она не знала, что должна была при этом почувствовать. Может, потрясение. Ее отец много раз говорил о своих подозрениях, но она не верила в это. Донал взял ее руку, перегнулся через стол и заговорил тихим напряженным голосом:
– Меня знают как бутлегера. Тебе это не кажется ужасным?
– Нет, – произнесла она. – Действительно, нет.
– Этот закон долго не продержится, знаешь ли. Невозможно запретить людям выпивать, так же как нельзя запретить им любить. Алкоголь является частью любой цивилизации, известной человеку.
– Я не знаю.
– Ну, ладно. Не лучше ли снабжать людей выпивкой, от которой они не ослепнут и не отравятся, как от самогона, плохо очищенного и подкрашенного карамелью? Поэтому я ввожу чистый продукт прямо с фабрики в Канаде. Привожу его в Нью-Джерси. Это импорт, вот что это такое.
В голове Мэг теснились мысли. Если отец узнает, что это так…
– Ты огорчена, Мэг? Ты выглядишь расстроенной.
– Нет, – солгала она.
Ее родители поднимут настоящий скандал, из-за которого он может уйти.
– Это все лицемерие. Можешь быть уверенной, что политиканы, которые ввели этот закон, сначала забили свои погреба, чтобы хватило на несколько лет. Ваши привилегированные классы, – и Донал кивнул в сторону соседнего столика, – получают все, что хотят, в дорогих клубах. У меня самого пара таких заведений. Туда приходят судьи, туда приходят сенаторы. Я уверен в тебе, Мэг. Я доверяю тебе.
Она была в величайшем смятении: ликовала и боялась; он ей доверился, и она почувствовала себя женщиной.
– Я считаю, что мои руки морально чисты. Я никогда не владел потогонным производством или дешевыми горючими меблирашками.
– Ты говоришь как мой дядя Дэн. Донал улыбнулся:
– Он идеалист, а? Не думаю, чтобы я был похож на него.
– Ты тогда сотворил чудо.
– Ерунда. Я просто знал нужных людей. Дело все в этом, Мэг. Знать нужных людей. Я понял это в юности. Мне пришлось это понять.
– Бен говорил, что ты прошел трудный путь.
– Правда. Но зачем я забиваю тебе голову своими заботами?
– Ты не забиваешь мне голову. Ты можешь все рассказать мне.
– Хорошо. Давай доедим десерт и вернемся в машину. Может, мы сможем где-нибудь погулять и еще поговорим.
Они проехали немного и свернули на грунтовую узкую дорогу, на которой с трудом могли разъехаться встречные машины.
И опять Мэг почувствовала что-то неотвратимое, напряжение, которое требовало разрядки.
– Хорошая машина, – заметила она, чтобы что-то сказать.
– Хорошо сделана. Я всегда хотел такую. Я люблю иметь вещи, – откликнулся он. – Хорошие вещи. Игрушки для взрослых.
Это Мэг хорошо знала по своему отцу.
– Тебе следует научиться водить машину. Эта маленькая машина подойдет для женщины. В городе у меня шофер. Это экономит время.