– Я не люблю расстраивать чужие планы, – заметил Поль. – Как вам сказали, «Финн Вебер» неплохо работает. Хенк получил гораздо больше, чем ему нужно, и без риска. Зачем искушать судьбу??
– Искушать? Нет. Я говорю о том, чтобы удвоить, утроить капитал компании. Вот как обстоит дело: в Германии есть фирма, которой нужна продукция «Финн Вебер», патентованное электронное оборудование. Фактически немцев интересует проблема обнаружения объекта на большом расстоянии, новое приложение старого изобретения Рота. У меня самого работают инженеры над этой проблемой. Интересно, правда?
– Очень.
– Короче говоря, я бы хотел владеть, или, вернее, я бы хотел, чтобы мы с Хенком завладели «Финн Вебер», прежде чем эти немцы начнут покупать, а они собираются много покупать. Пока я сдерживал их.
Донал положил окурок в пепельницу и долго мял его. Поль несколько минут наблюдал за движениями сильных ухоженных пальцев, потом спросил:
– Откуда ваши немцы возьмут такие деньги?
– О, они получили много! Вы ведь знаете, наверное, что произошло в Германии за последние два года? Начиная с двадцать пятого года она процветает. Прошлой весной, когда мы с Мэг были там, меня удивило увиденное. Вы знаете, что они достигли довоенного уровня производства, а в некоторых отраслях даже превысили его на двадцать два процента. Люди довольны, хорошо одеты и сыты… Рестораны великолепны. Мы много посмотрели. Откровенно говоря, Берлин понравился мне больше Парижа. Кафе, парки, музыка, театр…
Глубокий голос Донала звучал мягко. Еще одно ценное качество, подумал Поль и тут же поправился: одно из его многих ценных качеств. Женщину можно было бы заворожить этим голосом.
– А картины, – продолжал Поль. – Я мало понимаю в искусстве, к сожалению. Но мне говорили, что сейчас в Германии делают очень интересные вещи. В галереях полно посетителей. Мечта для такого коллекционера, как вы.
– Я согласен с вами, что Германия процветает. Но вы понимаете почему?
Донал рассмеялся:
– Это понимает любой дурак. Займы! Они должны миллиарды. Говоря о дураках, большинство кредиторов – американцы. Естественно, я не вложил бы и цента в Германию! Я бы только продавал за наличные.
– Вы полагаете, что они потерпят крах? – спросил Поль, понимающий неизбежность катастрофы.
– Без сомнения.
Ответ был быстрым и уверенным.
– Потом придет новое правительство, откажется признать долги и потянет страну назад. Возможно, к войне. Они принесут беду всей Европе.
Донал пожал плечами:
– Но нас это не касается, во всяком случае, сейчас, когда все прекрасно.
Цинизм был отвратителен. Если бы Йахим слышал его…
– Я не могу дать разрешение проголосовать акциями Хенка за ваше предложение, – четко выговорил Поль.
Донал пристально посмотрел на него:
– Это окончательный ваш ответ?
– Я не хочу ввязываться в это. Как я уже сказал, «Финн Вебер» достаточно хорошо работает. Я удовлетворен, а кроме того, не хочу иметь никаких дел с Германией.
– Но почему?
– Потому что это способствует их вооружению. Эта страна тихо, тайно перевооружается. Даже сейчас, при этой республике. О, они скажут, что покупают для мирных целей, но ведь они не обманут вас, не так ли?
– Не обманут. Но что из того, если они хотят вооружаться? – бросил Донал. – Они получат, что хотят, здесь или в другом месте.
– Тогда пусть это будет в другом месте. Взгляд Поля упал на стопку писем на столе. Он опять увидел себя стоящим на узкой улице, прижатым к нагретой солнцем стене дома, и Йахима на тротуаре с залитым кровью лицом.
– Зло, – повторил он. – Вот что вы будете продавать. Не аппаратуру, а зло.
– Вы преувеличиваете, – сказал Донал. Улыбка давно исчезла с его лица. – Я нахожу все это странным, с вашего позволения.
Поль пожал плечами:
– Думайте, что вам угодно.
– Вряд ли этот ответ понравится Ли и Бену. На этот раз Поль не сдержался:
– Опекун Хенка я, а не Бен! Что же касается Ли, она, возможно, не согласится со мной, но, по крайней мере, поймет. Дэн Рот не взял ни цента за свою работу, потому что ее купило военное ведомство, а это едва ли сравнится с получением денег за перевооружение иностранной армии.
– Дэн Рот и его угрызения совести! Можете купить себе скамейку в парке на эти угрызения. Или место в Томбе.
В прекрасных глазах с девичьими ресницами сверкнуло презрение.
Как будто Полю нужно было напоминать, что это Донал Пауэрс, а не Поль Вернер, выходец из знаменитой семьи банковских магнатов, освободил незначительного учителя, ученого, наивного и простодушного мечтателя, из тюрьмы.
– Будьте уверены, компания будет продавать немецкой фирме, – сказал Донал. – Так что Хенк все равно получит прибыль. Жаль, он мог бы получить больше, если бы вы не стояли у него на пути. Если бы вы не были таким…
– Упрямым? – подсказал Поль.
– Это сказали вы, не я.
– Я никогда не приветствовал слияния, «дружеские поглощения». Они редко бывают дружескими, а уж в данном случае тем более!
Донал встал:
– Это ваше окончательное решение?
– Это мое окончательное решение. Простите.
– Очень хорошо. Я ухожу. Мне надо многое успеть, а время уходит.
Поль тоже встал:
– Как я понимаю, вы собираетесь приобрести контрольный пакет акций?
– А что еще мне остается, черт побери?
– Но акции Хенка не продаются.
– Я в этом не сомневался, – нетерпеливо сказал Донал, как бы говоря: «За кого вы меня принимаете?»