В этот момент что-то стало происходить с Ладошкой: она увеличивалась в размерах и начинала светиться розовым. Лучи расходились от её лица, голоса, слов и стали касаться Гобина, будто заключая в объятия и даря нежные поцелуи. Он почувствовал невероятную теплоту, аромат роз, радость приятия… И это ему не снилось! Он впервые почувствовал, что это не его сон. А также не сон Гобинов из других девятнадцати измерений, которые, ощутив нечто похожее, о чём грезили последние тысячелетия, тут же проявились в этом мире у костра.
– Я бы заключила весь твой мир в объятия и никогда-никогда не отпускала… Мне бы это очень понравилось. Я вижу в этом большой смысл – быть значимой для кого-то. Стать его смыслом жизни… Знаешь, сколько бессмысленного ты напридумывал в моём мире? Да вот хоть бы эти глупые фильмы про гоблинов! Какая чепуха и белиберда! – Она хлопнула в ладоши, и яркие радуги разлетелись в разные стороны, озаряя звёзды и планеты красочным сиянием.
Удивившись такому волшебству, она по-другому взглянула на себя и всё сразу поняла. Во снах же без слов всё становится ясным и понятным. Встав, она хлопнула в ладоши ещё раз, и над землёй, что ещё миг назад выглядела пустой чашей, стал растягиваться розовым облаком прозрачный, словно резиновый шарик, волшебный купол. Он весь радужно переливался, будто улыбался. И уже через мгновенье красивая и ровная, как куриное яйцо, планета замкнулась на себе.
– Столько хлопот теперь… – засучила рукава богиня и тепло обняла Гобина, её радужные розовые прикосновения щекотали его счастливую макушку.
Ему больше ничего не снилось. Вообще ни одного сна! Ни единого! В первый раз за долгую жизнь – ни-че-го! И главное, что не хотелось больше ничего выдумывать. Ведь, если честно, он и так перестарался с некоторыми реальностями. Ладошка была права.
– Любимый, знаешь, эту сказку про яйцо и курицу? Кто первее?
Он молчал, блаженно прикрыв каменные веки, и только наслаждался её голосом, объятиями и отсутствием снов.
– Так вот – яйцо! – Она щёлкнула его по каменному носу, чтобы он проснулся.
Конец