Под нетерпеливым руководством Сетериса он успел заучить, что его пра-пра-пра-дедушка Варенечибел выбрал это имя, обозначив тем самым отказ от политики своего отца Эдревечелара XVI и от императорского префикса, который принимал каждый император со времен Эдревечелара Завоевателя. Однако, сначала даже ему пришлось сделать выбор между первым Варенечибелом и девятым Эдренечибелом. Его сын и внук последовали его примеру, став Варенечибелом II и III. Его правнук (умышленно, хотя и не очень изящно, сухо отметил Сетерис) бросил вызов крепнущей традиции и стал Варевесеной. А потом пришел Варенечибел IV.
И вот теперь Майя.
Политика императоров династии, неофициально именуемой Варедис — словно они выбирали первую часть имени ради своей фамилии — отличалась последовательным изоляционизмом, поощрением богатых восточных землевладельцев и явным нежеланием видеть вред, наносимый государству взяточничеством, кумовством и коррупцией. Здесь Сетерис очень подробно и не стесняясь в выражениях описал Черный Скандал времен правления Варенечибела III (названый так, потому что навсегда запятнал всех к нему причастных) и позорную привычку Варевесены раздавать щедрые, но бесполезные для государства посты новорожденным детям своих друзей. «По крайней мере, лично он был не замечен в коррупции» — нехотя признал Сетерис спорное достоинство Варенечибела IV, но Майя решил, что это очень сомнительная похвала.
Он не хотел продолжать политику Варедисов, доведших традиционно враждебные отношения с Баризаном до почти самоубийственных. И вот теперь этот символический образ приобрел буквальное значение. Даже если бы он имел намерение следовать уже проторенным путем, встреча с Чаваром продемонстрировала, насколько тяжелую борьбу придется ему вести со сторонниками отца.
Лучше строить новые мосты, подумал Майя, чем восстанавливать сожженные.
Он снова обмакнул перо в чернила и острым кончиком размашисто вывел внизу страницы:
Эдрехазивар VII Драхар.
Эдрехазивар VI был благословлен долгим, мирным и процветающим царствованием пятьсот лет назад.
Пусть это будет предзнаменованием, подумал Майя, и быстро прочел молитву Чтео, владычице звезд и сновидений, а потом сложил и запечатал письмо. У него возникло предчувствие, что ему следует пользоваться каждой возможностью продемонстрировать свои мирные намерения.
Мальчик испуганно ждал его распоряжений.
— Вот, — сказал Майя. — Передайте это Жасани с наилучшими пожеланиями.
Широко раскрыв глаза, мальчик взял письмо. Он отлично понимал разницу между «Жасани» и «Жасан», и Майя не сомневался, что вдовствующей Императрице немедленно передадут его слова. Она могла именовать себя титулом правящей Императрицы, если хотела, но в действительности не являлась таковой. Она была Жасани, вдова Императора, и ей следовало помнить, что теперь она зависит от доброй или злой воли незнакомого ей пасынка.
— Ваше Высочество, — произнес мальчик, поклонился и убежал.
Вот я уже стал тираном, подумал Майя и вернулся в Черепаховую гостиную ждать Сетериса и его жену.
Вместо Сетериса появился Аттереж с охапкой черных и сливового цвета шелков, кое-где украшенных белой вышивкой: траурные цвета, но без строгой дворцовой формальности. Он так же принес информацию, что похороны состоятся в 15:00. Закат был самым правильным временем для похорон, но также и самым дорогим, и потому семьям погибших пришлось объединить свои деньги, чтобы заказать службу на возможно более поздний час. Кроме того, добавил Мастер гардероба, он сообщил Эсаран о намерениях Императора и получил ее заверения, что карета будет подана в 14:30. Майя чуть не заплакал от благодарности к этому человеку, которому и в голову не пришло обсуждать и тем более осуждать его поступки, но слезы были неприемлемы для Императора и очень сильно перепугали бы Аттережа.
И потому он просто встал и позволил Аттережу сначала снять мерки, а потом задрапировать себя тканью, и в разгар этой возни, когда Мастер гардероба начал что-то удовлетворенно бормотать себе под нос, в дверях появился Сетерис и требовательно вопросил:
— Разве Улерис не прислал вам Охранников?
— Нет, — сказал Майя.
— Кто это?
— Наш Мастер гардероба.
— И он не послал даже Атмазу?
— Нет, кузен.
— Мы сами поговорим с ним, — заявил Сетерис. — И мы бы посоветовали заменить лорда-канцлера при первой же возможности. Улерис, кажется, становится слишком забывчивым на старости лет.