От прошлого насмешливого тона Шамана не осталось и следа, он говорил спокойно, уверенно и серьезно.
- Так. Сколько раз ты ел нашу пищу?
- Эм... Раза два и то чуть-чуть. А превращение зависело от еды?
Шаман хохотнул:
- Не завидую я тебе. Зря ты не ел. Сейчас бы не мучился от воспоминаний, не страдал, что внешность изменилась. Тут, видишь ли, действуют особенные правила. Не наше поколение их установило. Но еще предки крали непослушных, грубых, гадких детей, которые только и делают, что портят жизнь родне. Они приводили детей в свои пещеры, давали им свою еду с особыми травками и постепенно, характер ребенка отражался на его внешности. И мальчишки и девчонки - все они становились гоблинами. Это удобно, это хорошо. Всем. И родителям проще, и наш вид живет дольше. К тому же те, кто поумнее, быстро сообразили, что туповатых силачей можно легко продать за хорошие деньги. Слуги-то всем нужны.
Шаман покачал головой. Голос его был хриплым и усталым.
- Что мне с тобой делать? Ума не приложу... Иди на кухню, наешься нашей стряпни и забудешь о прошлом. Тебе же лучше.
- Нет. - Дилан сжал кулаки и пристально посмотрел на Шамана. - Я не собираюсь забывать свое прошлое. Оно мое. Это моя память. Ели другим плевать, то мне - нет.
- Дело твое, - глаза старого гоблина сузились, он явно злился. - Говорю же, тебе хуже. Домой тебе пути теперь нет.
- Почему это? - не понял Дилан.
- А кто тебе такому обрадуется, - расхохотался Шаман.
От его смеха в углу ожило что-то большое, темное. Оно сонно двигалось к огню, и наконец предстало в истинном своем размере. Это был гоблин-здоровяк, раза в два выше Дилана. В одной руке он держал уже знакомую кастрюльку, а пальцами второй выгребал из нее остатки варева. Одежда здоровяка казалась Дилану знакомой. И вдруг он понял: перед ним Эрик.
- Вот видишь, друг твой наедался, не боялся, и что теперь? Не беспокоится ни о чем, что скажем - то и делает.
- Но, но... - Дилан рискнул подойти поближе к Эрику, но тот лишь отшатнулся в сторону, прижимая к животу кастрюльку. - Это ведь ужасно.
- Кому как, кому как... - Старый гоблин покачал головой.
Дилан молча смотрел, как его бывший приятель, чавкая, доедал варево из кастрюльки. На мальчика он бросал быстрые недовольные взгляды, словно боялся, что тот отберет у него еду.
- И меня он тоже не помнит? - спросил Дилан Шамана.
Гоблин покачал головой.
- А мне что делать?
- Понятия не имею, - Шаман недовольно заворчал. - У меня для тебя один совет, но ты его принимать не желаешь.
- Потому что не хочу забывать... Неужели нет другого пути?
Шаман промолчал, но Дилан уже догадался - его жизнь очень круто изменилась. И виноват в этом он сам. Медленно повернувшись, он пошел в сторону выхода.
- Ты теперь изгой на острове, - зазвучал хриплый голос у него за спиной. - Гоблины тебя не примут, так как поведение твое будет отличаться. Люди увидят в тебе лишь существо, недостойное уважения. И пока ты не откажешься от прошлого, будешь мучиться в одиночестве.
Голос сорвался на хриплый, каркающий смех, и Дилан побежал так быстро, как только позволяли ему изменившиеся ноги. Подальше от Шамана, подальше от пещеры с мерзкими запахами еды, подальше от правил. Ему хотелось забиться в какую-нибудь нору, спрятаться от всех.
Страх жег душу. Дилана била мелкая противная дрожь, так что далеко от пещеры он убежать не смог. Рухнув на землю, больно ударившись коленями, он едва успел подавить крик, так что из груди вырвался лишь стон, переходящий в тихое поскуливание. Где-то совсем рядом послышался шорох, неуклюжие шаги, грохот падающего мусора. Мальчик поднял глаза и обнаружил, что за ним наблюдает дюжина гоблинов, от самых мелких до здоровяков.
- Чего уставились? - Закричал мальчик, сжимая кулаки. - Решили, что я стану таким же, как вы? Не дождетесь! Чего смотрите? Вы сами раньше были людьми!
Гоблины смотрели на него как-то странно, и Дилан не сразу понял, что во взглядах их были жалость и непонимание. Они считали его безумным, наевшимся испорченной еды. А что с такого взять? Дилану еще предстояло понять, насколько прав был Шаман, предрекая ему тяжелую жизнь на острове-свалке.
Вернувшись в пещеру, маленький гоблин застал ее разграбленной. Насколько обитатели свалки боялись людей, стараясь не приближаться к ним без причины, настолько ненавидели себе подобных, и готовы были забрать друг у друга все, что осталось без присмотра хоть на пару минут. Конечно, Дилану было обидно, но не бегать же по свалке в поисках похищенных вещей? Не найдешь. А если и найдешь, то обратно не получишь, зато огрести можно по полной. Да и что пропало-то? Тряпки да одеяла. Больше мусор разбросали, а еще разбили трюмо. Мальчик осторожно поднял крупный осколок зеркала и повертел в руках. Отражающая поверхность тут же показала его самого, напуганного и усталого, с рожками и большими ушами, с пятачком вместо носа, покрытого серой грубой шерстью. Руки тут же задрожали, и осколок полетел обратно в мусорную кучу. Остальные части зеркала он собирал, старательно отводя глаза от отражения, только бы не видеть себя таким... мерзким.