Свой первый день в новом обличии Дилан провел, по большей части, вжавшись в стену и находясь в глубоком ступоре от происходящего. Он то сидел, закрыв глаза и не шевелясь, то изредка выбирался на освещенные участки, рассматривал свои руки или осторожно касался лица, вздрагивая и морщась. Ему не хотелось верить, что все эти изменения произошли именно с ним.
Наступил вечер и холодные сумерки заполнили пещеру, медленно загустевая до ночной темноты. Мальчик устроился в углу, обхватив колени руками и все еще уверяя себя, что все происходящее - не более чем сон. Кошмар. Вот он сейчас уснет, а проснется дома, в знакомой кровати и человеком.
Но утро ничего не изменило. Первое что он увидел, открыв глаза, была серая грубая шерстка на его руках. Захотелось взвыть в голос, заплакать от обиды и отчаяния. Но это было бы глупо, да и бесполезно. Дилан выбрался из своего укрытия и с тоской осмотрел серый пейзаж свалки. Только сейчас он начинал понимать, что прошлой жизни больше нет. Где-то очень-очень далеко остались мама и младший брат, совсем не вредные, и не такие противные, как он думал в последнее время. Обычные люди, которые искренне его любили. А он?
В прошлом, где-то за стеной волшебного шкафа, осталась его человеческая жизнь. Сейчас начинался новый виток судьбы, серый и холодный как земля свалки. И как долго он продлится - неясно. Выдержит ли это испытание и сможет ли вернуться к семье - он не знал. Но смутно догадывался, что будет ох как нелегко.
Глава 5
«Нелегко» - это мягко сказано. В первые дни своего пребывания на острове Дилан еще даже не догадывался, насколько серьезно влип. Гоблины не трогали и обходили его стороной, даже когда он стал похожим на них. Никто не мешал его попыткам прижиться на новом месте и найти выход из ситуации.
Неприятности начались намного позже, хотя и до них мальчик не один раз едва сдерживал слезы отчаяния. Проблем было много: начиная с обустройства спального места, и заканчивая поисками пищи. Более крупные и рослые гоблины не раз обворовывали его жилище, забирая найденные тряпки для постели, доски и прочие вещи, которые могли создать хоть какое-то подобие удобства. Драться с ними Дилан не рисковал: он был меньше, слабее, да и особо храбрым сейчас себя не чувствовал. Проще было отступить и вновь отправиться на поиски «одеяла» на предстоящую ночь.
Погода в темное время была холодная, часто шли дожди, и не сразу маленький гоблин сообразил, что просто сейчас такое время года. Весна, если сравнивать с его родным миром. К такому выводу он пришел, бродя раз по краю болота. Яркую зелень на фоне серости свалки он заметил сразу. Бросился к этому яркому пятну, как к спасательному кругу. Замер, удивленный и восхищенный увиденным: на небольшой полянке пробивались первые ростки неизвестного ему растения. Тонкие травинки тянулись вверх к солнцу, пусть и скрытому вечной серостью неба. Бережно касался он когтистыми пальцами нежной зелени и вдыхал запахи первого растения, пробившего холодную землю свалки.
Молодые ростки придали Дилану сил, пусть и не физических. Есть неизвестное растение он не рискнул, да и не смог бы навредить тонким стебелькам. За него это сделали другие. Уже на следующий день полянка была вытоптана, отчего в душе мальчика вскипела обида. И хотя все чаще и чаще стал он замечать новые зеленые пятна, но понимание, что гоблины не стесняясь разрушат любую красоту, его расстраивало. Он сам был гоблином, пусть лишь внешне. Но вдруг шаман был прав, и душа его такая же гадкая, как и внешность?
Мальчик вспоминал, как вел себя, будучи человеком и делал совсем не утешительные выводы. Хамил маме, обижал брата, предавал друзей и доставал всех знакомых. А зачем? Чтобы выплеснуть свою обиду на весь белый свет. За ушедшего отца. За непонимание. Просто из вредности. И чего он добился? Маленький гоблин закрывал мордочку руками и старался успокоиться. Ужасно тяжело было его семье с ним. И как же он по ним теперь скучал.
Когда проходящий мимо рослый гоблин толкал его или отшвыривал с дороги, когда более сильные шпыняли, просто показывая свое превосходство, Дилан понимал, каково было Тайлеру от выходок старшего брата. И теперь в душе мальчика рождался страх от понимания: а ведь его брат и правда был болен. Как он теперь? Справится ли мама? И сознание подкидывало ответ, болезненный в своей правдивости. Без него в семье будет гораздо лучше и спокойнее.