– Неа.
– Возьмётесь за лапы, плюнете три раза через правое плечо и скажете: «По горам, по долам, нынче здесь, а завтра там! Да здравствует социалистическая революция!»
– А причём тут революция?
– А я почём знаю? Так заколдовали, шоб никто случайно не сказал. Ну, бывай, сынок! – Она вручила ему магический пропуск на двенадцать персон. – Вряд ли я увижу тебя ешо живым, но всё-таки ни пуха ни пера!
– К чёрту! – промямлил Гоблин, выходя на улицу.
Немного отойдя от избушки, он оглянулся. Несушка затряслась, и из неё выкатилось огромное серое яйцо. Оно раскололось об землю, и из него выпал труп какого-то небольшого существа. Из груди покойника торчала эльфийская стрела.
Глава вторая
«Для кентавров это – безумие, для эльфов – скандал!»
В Гаутамии все краски были необычайно яркие, пространства не такие огромные, растения причудливые. Всё казалось каким-то близким и родным.
Чёрт объявился через два часа после пересечения границы. Оказалось, что он может путешествовать туда-обратно без всяких пропусков. «У меня – ксива!» – гордо сказал Чёрт.
Отряд остановился на ночлег в небольшой лощине. Тролли нажрались пива и заснули, а Гоблин пошёл по нужде на другой конец лощины. Миновав изгиб, он увидел чьё-то зелёное одутловатое лицо.
– Эй, парень! Мне нужна помощь! – простонало неизвестное создание.
Гоблин пригляделся и понял, что перед ним водяной.
– Я умираю! – прохрипел водяной, с трудом выговаривая каждое слово. – Ты один из наших?
– Наверное, нет.
– Это всё равно. Перед смертью я должен сказать кому-нибудь все свои грехи…
– Кто это вас так? – удивился Гоблин, разглядывая покрытую глубокими ранами спину водяного.
– Сам не догадываешься? Праведники, чтоб их всех! Крючьями строгали… Я вот-вот отдам Богу душу. Слушай. Я не любил своих врагов…
– Разве ж это грех?! – хихикнул Гоблин. – Какой же дурак будет любить врагов?
– Не перебивай, сынок… Пьянствовал, сквернословил, редко навещал свою маму…
Водяной перечислял и перечислял свои грехи, а лицо его приобретало всё более умиротворённое выражение. Наконец он кончил и затих с блаженной улыбкой на губах. Гоблин закрыл покойнику глаза.
Вернувшись в лагерь, он решил никому не рассказывать о своём приключении.
Утром они снова двинулись в путь, но не прошло и получаса, как раздался оглушительный свист. Молодой мускулистый кентавр, одетый в униформу, вынул два пальца изо рта и неторопливо вперевалочку стал подходить к главе колонны.
– Сержант Игеге, – представился кентавр, поигрывая копьём. – Будьте добры, предъявите документики!
Хрюгл стал судорожно рыться в карманах, а сержант тем временем осматривал пони.
– Нарушен подпункт «б» 29-го правила об использовании гужевого транспорта, – сказал кентавр, бегло взглянув на документы.
– Какой подпункт, начальник? – испуганно спросил Хрюгл.
– О необходимости наличия специальных приспособлений для экологически безопасной утилизации экскрементов.
– Каких приспособлений?
– Специальных приспособлений! Мешочков. К сожалению, вынужден отогнать ваших лошадей на штрафную конюшню. Разгрузите поклажу и свяжите гужевой транспорт цепочкой.
– Зачем здесь мешочки? Степь кругом! – попытался вмешаться в разговор Гоблин. – Лошадиное дерьмо экологически безопасно, самое лучшее удобрение!
Кентавр выразительно посмотрел на него, но ничего не ответил.
Хрюгл попытался отвести сержанта в сторону.
– Может, мы можем договориться? – сказал тролль как можно задушевнее.
– Уважаемый! Я всего лишь исполняю свою работу! У нас, понимаете ли, постоянная борьба с коррупцией, чистки. С капитаном будете договариваться!
– С ним договариваться у нас денег не хватит… – пробурчал Хрюгл.
* * *
Договариваться с капитаном Хрюгл послал Гоблина. «У тебя неплохо получилось со старухой! – похвалил он. – Двадцать пятое стойло направо по коридору!»
Гоблин робко постучал и бочком протиснулся внутрь.
Капитана звали Гога Игагыч. Это был старый болезненного вида тощий кентавр с грустными глазами.
– Я по поводу наших лошадок… – начал Гоблин.
– А что с ними не так? – спросил Гога Игагыч.
– Нам бы хотелось их вернуть… – Гоблин позвенел монетами в мешочке, который держал за спиной.
– Понимаешь, мой юный друг. Я взяток не беру. Уже три с половиной месяца не беру. А ещё я, как могу, стараюсь препятствовать злу. Я не могу остановить ваш отряд, который намеревается совершить преступление, но я могу задержать ваших лошадей на законных основаниях на достаточно долгий срок.
– Но зачем вам всё это нужно? На кого вы работаете? – нагло спросил Гоблин. Ему показалось, что капитан дал слабину.
– Мне открылась Истина, и теперь я, насколько в моих силах, стараюсь служить ей, – сказал Гога Игагыч.
– Истин много, у каждого своя, – сказал Гоблин, воспроизводя давно заученный штамп. – Вот, например, я считаю…
– Это суждение, достойное гоблина! – перебил его Гога Игагыч, усмехаясь. – Но давай с тобой пораскинем мозгами. Если истин много и они различны, значит не может быть никакого единения между всеми живыми существами. А к чему стремится человечество всю свою историю? Вспомни лозунги величайших людей! Любовь, мир, дружба, братство, отсутствие войн. Неужели все они заблуждались, верили в утопию? Нет, они чувствовали существование, более того, ЛИЧНОСТНОЕ существование единой конечной Истины, хотя по-разному представляли её…
– Да плевать мне на человечество! Я – не человек…
– Да я и сам пока только наполовину, – грустно сказал Гога Игагыч. – Хотя… Почему это ты не человек? Конечности у тебя четыре, голова на плечах есть, причём одна, а не две. На паука ты что-то не похож! В любом случае, ты – логосное существо.
– Какое-какое?!
– Мыслящее, говорящее, разумное. Это и есть человеческие признаки. Мы с тобой не животные! Мы относимся к другой расе, вот и всё. Но вернёмся к Истине. Ты сказал, что истин много. Может, ты спутал термин? Может, ты хотел сказать, что есть много разных верований, мнений, желаний, потребностей, жизненных ситуаций? А правда, голубчик, всегда одна, это сказал фараон… Мир, в котором мы живём, по своей природе дуалистичен. На этом дуализме построена и формальная логика. То, что является истиной, не является ложью, а то, что является ложью, не является истиной. В любой ситуации можно поступить правильно и неправильно. Например, я могу: а) вернуть вам ваших пони; б) не вернуть. (Могу содрать с вас за них круглую сумму, но это будет не третий пункт, а один из двух подпунктов пункта «а»). Как мне определить, какой из двух поступков будет правильным, а какой – неправильным?
– Я обычно делаю то, что больше хочется!
– Не сомневаюсь. Ну а вдруг то, что больше хочется, будет иметь катастрофические последствия для тебя самого?
– Тогда надо кинуть монетку…
– Надеяться на монетку ещё более глупо.
– Ну, пораскинуть мозгами…
– А вдруг окажется, что ум у тебя, как бы это сказать… не совсем совершенный?
– Намекаете, что надо слушать совесть, и всё в этом роде…
– Да и совесть-то, голубчик мой, не у всех совершенна. Некоторые, когда поступают по своей совести, столько зла приносят другим…
– Что же тогда делать, чтоб не ошибиться?
– А надо спросить у Истины!
– У кого?! – выпучил глаза Гоблин.
– У Истины, голубчик, у неё самой! Представим на минуту, что она обладает самосознанием и личностью, что с ней можно общаться…
– Это – шизофренический бред! – завопил Гоблин. – Я всё понял. Сколько вы хотите за лошадок?