И мои глаза не в силах доле смотреть на торжество смерти тоже закрываются, чтобы открыться лишь время спустя.
Всё та же вечно неспокойная, но уже красноватая, пахнущая дымом и гарью гладь моря. Клочьями грязи нависают над бескрайним простором редкие облака. А желтое солнце яростно светит с высоты недосягаемых небес, жжет и безжалостно слепит слезящиеся глаза...
Я взмываю ввысь, пробиваюсь сквозь подвернувшийся в воздухе сгусток влаги и сырости, к самому солнцу, прочь от гари и грязи. Нет, превращать человечество в подобие увиденного мое императорское величество не будет ни за что. Да и сил таких у гоблинов нет. Что такое Империя против совокупной мощи военной промышленности Республики?
Я еще не знал об этом, но в ту ночь, не приняв бой, наконец изгнал Аакинга из своих снов. И ко мне вновь вернулись старые добрые видения времен программирования игры 'Гоблины', более приставшие дикому зверю, чем человеку...
Медленно открываю блестящие в темноте глаза и постепенно перевожу взгляд расширяющихся черных зрачков вверх, словно всматриваясь в неведомые дали загадочно мерцающих звезд.
В нескольких шагах от меня трещит сучьями костер. Быстро догорая, он шипит и разбрасывает во все стороны красные угольки. Но меня, кажется, не трогают его тщетные усилия продлить недолгую жизнь. И вот лишь огненные блики, слабые отражения умирающего пламени, вспыхивают последний раз в моих огромных глазах.
Вдалеке, где-то за мрачно чернеющими ночью громадами деревьев, раздаются голоса. Они кощунственно нарушают спустившуюся на землю в преддверии полночи мертвую тишину. Кисточки моих ушей слабо подергиваются, реагируя на звук, вздрагивают вибриссы, но я даже не оборачиваюсь.
Полная луна вяло освещает желтым светом покрытую высокими травами и редкими деревьями равнину. Как будто в смертельном страхе, ее круглый лик то и дело прячется за обрывками облаков.
Нервно переминаясь с лапы на лапу, я чего-то жду. То выпускаю, то снова прячу острые когти. Скалю желтые в лунном свете зубы, являя миру внушающие страх клыки. Мохнатый хвост бьет по дымчато-серым пушистым бокам.
И в полночный час, когда совы мерными взмахами крыльев поднимаются в воздух, а мыши лишь тихо попискивают под землей, я слышу далекий, полный тоски и печального призыва вой могучих тварей, имя коих сокрыто от нас пластами времени. Слышу и не слышу, ибо не дано воспринять его ушам других смертных. Прорываясь сквозь толщу веков, он сладкой музыкой отзывается в моем сознании, и неведомо как узнаю говорящих, наполняю память образами далекого прошлого.
В эти минуты с опаской обходят меня завсегдатаи нашей эпохи. Их пугает устремленный в никуда отрешенный взгляд и еще что-то, чего они не могут объяснить. В радостном возбуждении дрожит мое тело, напружиниваются мышцы, словно готовясь к прыжку в неизвестность. Кажется, стоит только пожелать - и уже несешься по далеким равнинам мечты, загоняя беспомощные жертвы на краю мира, общаешься с подобными себе тварями, и наше могущество не уступает ничему сущему.
Но приходит день, и я так и не решаюсь следовать таинственному призыву. И лишь когда в полудреме нежусь в теплых лучах по-летнему яркого солнца, мурлыча наслаждаюсь жизнью, невиданные странные образы наполняют душу, заставляют мечтать о неизведанных далях.
Кто знает? Быть может всего лишь следует последовать далекому зову?
И когда-то это был всего лишь сон, всего лишь сон...
А утром я проснулся совсем в другом мире. Первыми, еще в час тридцать условной - она же 'межзвездная конвенциональная' - ночи объявили о 'самоопределении' на планете Литл Рок. Оказавшиеся под контролем заговорщиков силы планетарной обороны выжигали несогласных с орбиты. В два тридцать откололись от Республики Пеннины. Обошлось почти без крови. В три десять последовал Новый Техас. Земля и Марс распались сразу на несколько анклавов и к утру в городах вовсю бушевали уличные бои. При этом одна из партий все же декларировала верность Республике. В пять ноль ноль парад суверенитетов коснулся Шэньяна, с которым солидаризировалось сразу несколько звездных систем. В шесть ноль ноль боевая космостанция Лунного Тяньцзиня взорвалась и обломки обрушились на планету. Подробности так и остались неизвестны.
Лишь Третий сектор в основном сохранил верность Республике во главе с теперь уже чрезвычайным министром Фрэдом Аакингом. Не восстал и Второй космофлот, последний, не разбитый в боях с 'ли'. Но с помощью имеющихся межзвездных кораблей восстановить контроль над страной было невозможно - сепаратисты повсеместно привели в боевую готовность планетарные оборонительные системы: ракетные и лучевые спутники-базы, наземные ракетные установки, дробберы, гравитроны, супертонаторы, сторожевые космолеты, неспособные к межзвездным перемещениям, но от того не менее опасные в околопланетном бою. Также новоявленные государства создавались так, чтобы включить в свой состав хотя бы одну планету с развитой космопромышленностью. И теперь вчерашние заговорщики спешно строили свои собственные МеЗДЛай-флоты.