- ... Вы умерли. Ваше сознание исчезло, совсем исчезло. - Берсерк неспешно говорил, попадая в четырехчастный ритм, где нужно чередуя слоги и паузы. - Вашего слуха нет, вашего взгляда нет, ваших мыслей нет. Этот красивый красочный сочный мир остался без вас. Вы ничего не чувствуете. Вас нет, нигде нет. Вы не существуете. А жизнь продолжается. Без вас. То, что вы думали, пропало. Ваши чувства пропали. Попробуйте представить мир без вас - это невозможно, вас больше нет, вам нечем представлять, вас нет... - В зале кто-то всхлипнул.
- И долго он их так? - начала медитации я не застал.
- С утра, - кратко ответил отец Иннокентий. Он и Горбач сидели в креслах под оранжерейной пальмой, росшей в большой бадье. - Когда я хотел с вами переговорить...
- Ах да, - перебил я с досадой, - совсем запамятовал, вы ведь хотели со мной переговорить. Но понимаете, - я в смущении затеребил бороду - тогда такое творилось...
- Да, да, я понимаю. - Отец Иннокентий встал и в волнении прошелся вдоль огромных окон вестибюля. - Я хотел попросить разрешения говорить о вечном с вашими гоблинами.
- Берсерк уже говорит, - услужливо подсказал Плывун. - И, пожалуй, именно о вечном. - Теперь граф чистил обоюдоострым ножом апельсин от кожуры. До этого дня он видел такие фрукты только в компьютерных играх.
- Я несколько не так представлял себе такие разговоры, - продолжил Иннокентий. - Но с другой стороны с ума пока никто не сошел. Да и число прихожан церкви существенно выросло. - Он поджал губы и замолчал.
- Пожалуй, нам скоро понадобится капеллан, - прокомментировал его сиятельство Плывун и засунул кусок апельсина себе за щеку. Кто такой капеллан его наверное просветил граф Серый.
С тех пор как после битвы гоблины подобрали вторую толпу беженцев, теперь Нордкампских, граф Берсерк каждое утро отбирал несколько десятков человек и заставлял их медитировать в зале.
- Должен отметить, - вмешался граф Горбач, - что примерно у каждого десятого страх смерти падает на девяносто процентов, я проверяю на электронике. У остальных, правда, наступает серьезный нервный срыв, но отец Иннокентий их выхаживает. А после Иннокентия они тоже боятся смерти существенно меньше.
Распахнулась дверь, и показались их сиятельство Берсерк:
- Отец Иннокентий, нужно разобраться с моими результатами, - и он жестом указал на людей в зале. Часть помещения была расчищена от кресел, и они сидели прямо на полу. У многих на лицах блестели слезы.
Берсерк уверенным шагом направился к моему императорскому величеству. За ним из зала вышла Киска, придерживаясь рукой за стенку. Сейчас ее лицо было бледным не меньше, чем обычно у графа Серого. Киска не медитировала со всеми, но слушала и смотрела вот уже четвертый день. Все так же по стеночке она направилась в сторону туалетов.
- Ну вот, - радостно потер ладони Берсерк, - все кого я отобрал прошли, так сказать, инициацию.
'От психопатологии к медитации, от медитации к эзотерике', - мысленно отметил я. Знал Берсерка уже много лет и поэтому комментарий касался не только того, что я услышал в этот день. Правда вслух ничего не сказал, потому что Берсерк мог разразиться длинной лекцией о том, чем различаются психосоматические эффекты и шарлатанская эзотерика. Но уж я-то уверен, его сиятельство надеется когда-нибудь выйти за ограничения 'простой' психосоматики. Но молчок. Берсерк стесняется своей мечты, и не все наши о ней догадываются. К тому же мое величество не хотело, чтобы Иннокентий принял 'эзотерику' на свой счет - отца Иннокентия и его проповеди я не имел ввиду.
- Как насчет остальных? - вместо этого услышали имперцы от меня. Берсерк и раньше был достаточно колоритной фигурой для нашей компании, но то, как он развернулся в Империи, обзаведясь ренкинэ, впечатляло. Хотя на самом деле граф Берсерк еще как раз не успел применить все свои 'психо'-наработки. Каждая ли из них сработает, покажет время.
- Остальные никуда не денутся, - усмехнулся Берсерк. - Главное было подготовить лидеров. А если кто-то когда-то и захочет деться куда-то, - развел он руками, - то граф Серый показал им пример, застрелив того страхополоха.
Я подтверждающее кивнул: никогда не задумывался надолго о печальной участи трусов - и этим, как и многим другим, тоже обязан игре. Мое величество развернуло здоровенную распечатку на хрустящей бумаге. В сумке лежало еще два рулона ее продолжений.
- А это еще что за куча картинок для слабочитающих? - зашел под крышу второй Плывун. Капли раз за разом срывались на пол с мокрых волос и одежды гоблина, заставляя робота-уборщика нервно кружить вокруг, чуть ли не бросаясь под ноги.