— Точно так, — рассмеялась Маша. — К слову, именно этот гусь раньше возглавлял нашу службу расследований. До сих пор удивляюсь: и где только Обнорский его откопал?
— То есть вы, Мария, его банальным образом подсидели?
— Я, как вы, Андрей Иванович, выражаетесь, Трефилова не подсидела, — оскорбившись, заявила Цыганкова. — Я обошла его в честной конкурентной борьбе! Почувствуйте разницу!..
…Закончив дела в серверной, Виталий и Татьяна вышли из редакции и спустились на улицу — покурить тет-а-тет. Разговор с сисадмином получился достаточно информативен и полезен, так что сейчас Вучетич пребывал в благодушном настроении. Равно как и репортерша, которая почти в открытую флиртовала с симпатичным опером, ошибочно среагировав на отсутствие обручального кольца на безымянном пальце «гоблина».
— …Ой, Виталий Алексеевич, какая у вас работа интересная!
— Да уж, работенка та еще… Боюсь вас разочаровывать, Таня, но как раз интересного в нашей работе очень мало. Скорее, таковой ее представляет ваша сестра журналистика. И наш брат обыватель, который получает такое представление из ваших публикаций.
— А по-моему, вы просто кокетничаете.
— Нисколько. Вот посудите сами: что может быть интересного, к примеру, в трупе?
— А труп какой? — живо среагировала на условие задачки Иванова. — Обычный или криминальный?
— Ну, допустим, криминальный. Скажем, к примеру, расчлененка.
— Как это — что интересного? Да это же потрясающий информационный повод! Запомните, Виталий Алексеевич, смерть интересует людей гораздо больше, чем жизнь.
— Вот за что я люблю журналистов, так это за их неприкрытый житейский цинизм. Потому как сам — циник, — беспечно заметил Виталий. — Кстати, Татьяна, я вам уже говорил, что…
Вучетич не успел докончить комплиментарную фразу, вынужденно прервавшись на входящий звонок:
— Да?… Слушаю вас внимательно, Олег Семенович… Мы? На улице Зодчего Росси, в редакции газеты… Что?… Да, я помню, что обещал на прошлой неделе. Но пока ничего подходящего просто не подвернулось… Да, я понимаю, что у вас отчет, но не могу же я тупо высасывать из пальца… Когда? Боюсь, вряд ли… А при чем здесь моя квартальная премия?… Олег Семенович, вы меня извините, конечно, но по-моему — это сказочное свинство… Да я не грублю, я… Алло?!. Алло!.. Тьфу, зараза!
— Что-то случилось?
— Ага. Случилось, — мрачно подтвердил Виталий. — Вот вам, Татьяна, наглядный пример подтверждения «интересности» милицейской работы.
— Да вы толком объясните!
— Объясняю: нашему полукорольку в очередной раз попала вожжа под мантию.
— Кому попала?
— Нашему замполичу. Срочно требует с меня ССХ, а в противном случае грозит невыплатой квартальной премии. У него, видите ли, показатели по отделу летят. А где я ему это ССХ возьму? Рожу?
— А что такое ССХ?
— Сообщение сигнального характера. Раз в полгода каждый сотрудник ГУВД обязан написать ССХ о ставшем ему известным в ходе личного сыска готовящемся или совершенном преступлении… Черт! — Вучетич задумчиво потер лоб. — Теперь придется снова ехать в какое-нибудь РУВД и покупать наколку у местных сыскарей.
— А преступление может быть любым? — уточнила Иванова.
— От средней тяжести и выше.
— А незаконный оборот боеприпасов сюда подходит?
— Ясен пень… — рассеянно кивнул Виталий. — Стоп! Таня! Что за боеприпасы? Где? Откуда?
— Пойдемте, я вам сейчас такое покажу! — заговорщицки понизила голос Иванова. Она по-хозяйски взяла Вучетича за руку и повела его через запруженный припаркованными автомобилями внутренний дворик к давешнему подвалу. Здесь, озираясь по сторонам, она указала на маленькое слуховое оконце, пробитое чуть ли не вровень с землей, и прошептала:
— Вот. Это тут. Загляните. Только осторожно: вдруг там кто-нибудь сторожит…
Виталий, недоумевая, присел на корточки — получилось всё равно высоковато. Татьяна подбадривающе шепнула: «Ну же! Они там, внутри!» и Вучетичу нечего не оставалось как, плюнув на условности и снующий через двор случайный народец, пачкая джинсы, распластаться на асфальте.
— Ящики армейские, видите?!
Виталий недоверчиво заглянул в окошко…
Санкт-Петербург,
1 сентября 2009 года,
вторник, 08:17 мск
В начале седьмого часть «гоблинов» была бесцеремонно разбужена телефонными звонками Олега Семеновича Кульчицкого, скорбным голосом поведавшего о тревоге. Последняя подразумевала экстренный сбор в конторе с контрольным временем прибытия 08:00. О том, какого рода общественно-политические события спровоцировали подобное стихийное бедствие, Олег Семенович по телефону распространяться не стал. Равно как не стал вдаваться в сумбурные аргументы Северовой относительно того, что с сегодняшнего дня она официально находится в отпуске. Из чего следовало, что причина «выдергивания» крайне серьезная.