— Ну, вот она, твоя свалка, — недовольно пробурчал Ватерпас, протирая слезящиеся от дыма глаза рукавом кольчужной рубахи. — И где же тут этот Горлум?
— Прячется, — сморкаясь, отозвался старший дознатец, — или с дружком своим бражничает. Добычу дуванят.
— А если он в мусор зарылся? — спросил Дробила, — Что нам тогда, всю свалку перелопатить? Я, между прочим — Боевой гном, а не какая-нибудь там землеройка. Мне это зазорно. И вообще, не прав ты, старшой, обещал к девочкам сводить, а сам…
— Цыц! — Прикрикнул на него хоббит. — Женился бы на Матильде, чем тебе не девочка? А сейчас молчите, я, кажется, что-то слышу.
И в самом деле, на свалке слышались какие-то скрипы, шорохи, металлический лязг и хруст. Потом раздалось тяжелое топанье и сопенье, и из-за горы старых автомобилей показалась неуклюжая куцая туша Экскаватора-Автандила. Дракон меланхолично дожевывал дряхлую микролитражку и был так поглощен этим занятием, что не сразу заметил замерших дознатцев.
— Вот оно, — хрипло выперхнул, наконец Дробила, — Вот оно, смертынка наша!
— Не «оно», а «она», — машинально поправил его грамотный хоббит.
— Нет, «оно», — упорствовал наблюдательный Дробила. — Смертынька смертынькой, но истина дороже! Смотри, у него корешок оторван, не только хвост. А раньше, видать, справным мужиком был.
— Теперь понятно, почему он на свалке прячется, — заключил невозмутимый Ватерпас. — Как ему в таком виде родичам показаться? Засмеют ведь. Хвост — это полбеды, хвост вон, хоть куцый, но отрастает помаленьку, ящер, он и есть ящер. А вот корешок — это, други мои, серьезно.
Дракон, между тем, вперевалку, кивающей походкой — без хвоста ему трудно было удерживать равновесие — подошел к громко обсуждавшим его увечья незваным гостям и с лязгом плюхнулся на куцый зад.
— Чего надо, — каким-то не драконьим голосом уныло спросил он. — Вот сейчас, как дыхну, и пепла не останется!
Не дожидаясь ответа, он запыхтел, но ничего существенного из широко распахнутой пасти так и не вылетело, не считая изжеванного бампера и совершенно целых солнцезащитных очков.
— Не получается, — пожаловался Автандил, — солярка кончилась. Поставщик подвел.
Поскольку сжечь пришельцев не удалось, дракон попытался схватить их зубами, но, стоило ему вытянуть шею, как лишенная естественного балансира голова перевесила, и Экскаватор с размаха ткнулся носом в дымящуюся кучу мусора. Выпростав голову из мусорной кучи, несчастный осторожно помотал ей из стороны в сторону, вытряхивая из ушей картофельную шелуху, потом уселся по-собачьи и просвистел шипящей фистулой:
— Видали? И летать тоже не могу, хвоста нет, рулить нечем. Эх, домой бы, в Туманные горы, мне только лавы хлебнуть, через недельку был бы, как новенький! Только куда мне домой, на позорище? Нет уж, видно так и придется свой век коротать здесь на свалке. Эх, калека я, калека…
— Ты, это… — осмелевший Дробила, как все гномы, не чуждый механики, с интересом рассматривал куцый драконий хвост, — протез приделай. Вон на том конце свалки старый самолет валяется. Возьми хвост и присобачь, как-нибудь с протезом до дома и доковыляешь. Долетишь, то есть. Задница, конечно, с непривычки болеть будет, зато потом, когда приноровишься, полетишь за милую душу, словно и впрямь самолетом родился.
— Да если бы только хвост! — горестно запричитал Автандил. — У меня ведь еще кое-чего нет! Корень я потерял, корешок свой любимый. Вот, который век мыкаюсь по свалкам, ищу, мусор пережевываю, все надеюсь — может, найдется. Только не находится никак, бедный я несчастный! Я же красный дракон, а не голубой!
— Ну, как ты хвост потерял, нам известно, — хоббит помахал рукой перед носом, запашок от несчастного дракона исходил тот еще! — А вот где ты корешок свой посеял — это вопрос. Рассказал бы, может быть, что-нибудь присоветуем. Мы существа образованные, мир повидали, но чтобы дракону корень оторвали — такое в первый раз слышим.
— Да, хвост…. Налетел тут один, лет эдак четыреста назад, со вставными зубами. Железными, между прочим. А я прогуляться вышел, иду себе, никого не трогаю, завтракаю по дороге, мелочь всякую ловлю. — Тут дракон замялся и покосился на Старшего Дознатца. — А этот, как выскочит, то есть, это зубы из него выскочили, и давай мой хвост грызть. И чем я ему не угодил?