— Что, коротышка, решил к огрихе какой-нибудь посвататься? Правильно говорят, что мелкое всегда к большому лепится, только вот винной пробкой пивную бочку не заткнешь. Да ладно, ты не стесняйся, дело житейское. Возьми «хрен орчий матерый», у меня как раз есть один такой. Специально для тебя.
— Да нет, мне орчий не нужен, — Василий решил, что хитрая торговка набивает цену, — Мне нужен «Драконий корень». Не беспокойся, я хорошо заплачу.
С этими словами хоббит вытащил изрядно похудевшую пачку купюр и выразительно помахал ей перед матильдиным носом.
— Сколько у меня валялся этот «корень» никто не покупал, все думали, что это, что это какая-нибудь корабельная снасть, мачта там, или, рея, или вообще, зуб мамута, а сегодня покупатели валом валят. Только ты, парень, опоздал, маленько. Раньше надо было думать. Так что, бери что есть, а не хочешь, так я пошла спать. Мне на работу поздно вставать.
— Как это, опоздал, — ошарашено спросил дознатец. — Не может быть!
— Обыкновенно, — равнодушно сказала Матильда, — Товар ушел. Продан, то есть.
— Кому? — у хоббита неожиданно озяб позвоночник.
— Мы своих клиентов не сдаем, — гордо ответила торговка, собираясь уходить, — Конфиденциальность гарантируем и блюдем.
Хоббит понятливо протянул несколько купюр, которые сразу же были пригреты деловой женщиной на монументальной груди.
— Это пойдет на борьбу за участие земноводных и двоякодышащих женщин в управлении островом, — пояснила бизнес-вумен. — Представляешь, красавчик, в правительстве острова нет ни одной земноводной особы женского пола. Я уж не говорю о двоякодышащих. Просто кошмар!
— А зачем тебе бороться за права каких-то земноводных или двоякодышащих, — спросил удивленный Василий. Ты, вроде бы, нормальная баба, то есть, я хотел сказать, женщина. Так вот и борись за свои права.
— Эх ты, — с сожалением ответила Матильда, — а еще старший дознатец! Всегда выгодней отстаивать чужие права, ведь при этом, в процессе борьбы ты получаешь и свои и чужие. Учись! Да ладно, это я так, к слову.
Короче говоря, я уже собралась уходить, товар в сумки складываю, спать хочется — спасу нет! Да еще солнышко припекает, а я привыкла к сумраку, все мы здесь дамы полусвета. Как вдруг подходит ко мне орчиха. Вся такая из себя видная, холеная, похоже, не из простых, и давай мой товар разглядывать со всех сторон. Я уж думала, что вот так, прямо у лотка и примерит, однако, обошлось. Но, чувствуется, что разбирается. Опытного клиента сразу отличишь он всякой мелочи пузатой. Ты, дружок, не обижайся, я не тебя имела ввиду. Ну вот, как увидела эта орчиха Драконов корень, так, прямо к нему и прикипела, хочу, говорит, это, и точка. Эта штука, говорит, поможет мне пережить разлуку с мужем. Ну, я, посочувствовала, конечно, клиенту всегда надо посочувствовать, это делает его более сговорчивым, все, говорю, мужики блудливы, как хоб… — Тут она осеклась и закончила: — Короче говоря, купила она драконий корешок не торгуясь, да и отправилась восвояси. Да вот еще что, с ней двое слуг были, по-моему, гоблинов. Они-то корень и понесли, а мадама следом пошла, грустная такая вся из себя. Ну, ничего, утешится.
— Спасибо, — произнес старший дознатец уже ставшую дежурной фразу, — вы оказали большую услугу следствию.
— Стало быть, опечаленная супруга, Её Плодородие, Изумрудная Оркесса, решила напрочь прекратить интимные отношения со своим легкомысленным мужем, — подумал хоббит. — Вот так номер! Бедный хозяин, бедный наш Магарх!
Расставшись с ушедшей досыпать торговкой, старший дознатец вздохнул, сочувствуя хозяину, выпил рюмку на посошок и вышел из заведения. Немного постояв на улице и обдумав ситуацию, он решительно направил свои плохо выбритые стопы к месту обитания Великого Орка. Туда, где, собственно, и началась вся эта история.
— А может быть, плюнуть на все, — думал он, неторопливо вышагивая по набережной и критически разглядывая гуляющих по ней туристок, — Барлог с ним, с этим драконом, жил же столько лет без корня, и дальше проживет. Хотя, с другой стороны, что за жизнь без корней? Да и Дробиле с Ватерпасом придется худо. Теперь они, вроде как, заложники. Нет, хочешь — не хочешь, а идти придется.
Время идет, ноги, пусть и нетвердо, но шагают, подметая небритыми пятками мостовую, так что, отвлекшись от размышлений, старший дознатец обнаружил себя стоящим на пороги временной резиденции Магарха. Почувствовав себя снова дворецким, он предусмотрительно бросил в рот горошину «Антиполицая» и вошел в дом.
В бунгало стояла тишина. Такая тишина стоит на боле боя, после окончания кровопролитного сражения, такая тишина наполняет трюм ограбленного пиратами торгового судна, словом, нехорошая это была тишина.