Конники очищали от фашистов дом за домом, приближаясь к железнодорожной станции, где уже началась паника.
Гвардейцы во главе с Мясниковым скрытно подобрались к зданию станции.
— Там ходит часовой, — указал Мясников рядовому Талибу Додабаеву и приказал: — Снять!
Талиб прижался к стенке и, только часовой поравнялся с ним, бросился на него, сбил с ног, зажал рот.
Гранаты смельчаков полетели в окна. Жаркая рукопашная схватка — и здание очищено от гитлеровцев. Продвигаясь короткими перебежками вдоль вагонов, гвардейцы огнем из автоматов уничтожили охрану эшелонов и поспешили к паровозам.
Василий Пушко увидел всполохи огня на станции. Справа бой откатывался к железнодорожному полотну Киверцы — Луцк. Казалось, противник ошеломлен и сломлен. Но вот из окон пристанционного здания ударили вражеские пулеметы. Расчет сорокапятки открыл беглый огонь по огневым точкам врага.
Медлить больше нельзя. Командир понимал: боевой порыв не должен угаснуть. Василий Пушко с возгласом: «За Родину! Вперед!» — ринулся на врага. Гвардейцы устремились вслед за командиром, огнем и гранатами прокладывая путь к станции.
Яростный ночной бой продолжался два часа. Противник не выдержал дружного натиска и начал отходить в сторону Луцка.
Стрельба постепенно утихала. Кавалеристы вели пленных, подсчитывали захваченные трофеи.
Подошла группа Анатолия Мясникова.
— Молодцы! — обнял Мясникова командир эскадрона. — С задачей справились отлично!
— Служим Советскому Союзу! — ответил за всех Мясников.
— Внезапность — мать победы. Так, кажется, говорил Суворов, — опять напомнил командир. — Ведь гарнизон состоял из шестисот фашистов. Раздели-ка на количество наших орлов. На каждого по три гитлеровца придется.
Василий Пушко, вырвав из командирского блокнота текст только что составленной радиограммы, протянул связисту:
— Передай в штаб.
И полетело в эфир: «Киверцами овладел. Уничтожено около двухсот солдат и офицеров врага, захвачено 19 пленных, три склада с продовольствием, 100 вагонов с военным имуществом. Продолжаю выполнять поставленную задачу. Пушко».
Из темноты вынырнул всадник. Осадил взмыленного коня, соскочил на землю.
— Лейтенант Кирюшкин! — представился он командиру эскадрона. — В тылу, у железнодорожного моста, — большой отряд фашистов. Пожалуй, свыше батальона. Гвардии старший лейтенант Пожарский просил помочь…
И гвардейцы Пушко поспешили на выручку соседу.
Встречный бой в районе железнодорожного путепровода через шоссе был не менее жестоким. Два эскадрона сумели оттеснить фашистов к лесу и разгромить их.
За бой по освобождению города и станции Киверцы многие гвардейцы награждены орденами и медалями. Орден Красной Звезды получили Анатолий Мясников и Талиб Додабаев.
Недавно Василий Никанорович Пушко и Анатолий Ефимович Мясников побывали в Киверцах.
Волнующей была встреча фронтовика с волынянами. Гости ходили по улицам ставшего для них родным города, вспоминали тот памятный ночной бой, а во взглядах их благодарных слушателей светилось:
— Спасибо вам, солдаты!
В последний день января сорок четвертого года близ местечка Цумань появились красные конники. Это был передовой отряд в составе двух эскадронов 50-го гвардейского кавалерийского полка. Продвигались с боями. Форсировав близ Цумани небольшую речку, кавалеристы ожесточенно бились с контратакующими их фашистами.
Среди кавалеристов выделялся красивой осанкой всадник лет сорока — командир третьего эскадрона гвардии капитан Дмитрий Павлович Васильев. Уроженец поселка Зиадин Самаркандской области, на фронте он — с сорок первого. На его груди поблескивали два ордена, а две красные нашивки свидетельствовали о перенесенных ранениях.
Третий эскадрон не раз показывал стойкость и мужество в боях, и командир полка гвардии подполковник Воробьев всегда посылал подразделение Васильева туда, где трудней. Так было и под Цуманью, где третьему эскадрону выпало нелегкое испытание. Здесь его командир совершил свой последний подвиг, за что удостоен звания Героя Советского Союза посмертно.
…Решительным ударом эскадрон Васильева сбил гитлеровцев с водной переправы, овладел ею и стал пробираться к Цумани. Предприняв контратаку, гитлеровцы отрезали его от других подразделений полка. Восемнадцать часов конники дрались в окружении. Они отбили восемнадцать контратак противника. Каждый час следовала новая контратака. Дмитрий Васильев появлялся в самых горячих точках боя.
— Мы — советские конники! Выстоим! — звучали его вдохновляющие слова.
Но положение становилось все труднее.
Немало конников погибло в неравной схватке, многих ранило. Был ранен и Дмитрий Васильев.
— Оставайтесь в укрытии, — говорил ему ординарец.
— Поберегите себя, Дмитрий Павлович, — настаивал замполит.
Но Васильев оставался в самом пламени боя.
Снова конники идут в яростную контратаку, и увлекает их за собой гвардии капитан Васильев.
Кавалеристы подожгли пять автомашин, около пятидесяти повозок с грузами, разбили три вражеских дзота. За эти восемнадцать часов они уничтожили свыше четырехсот гитлеровцев. Более пятидесяти фашистов застрелил лично гвардии капитан Васильев.
Но вот уже второй осколок угодил в Васильева. Теряя сознание, он приказал идти на прорыв. Горстка конников прорвала кольцо окружения и заняла северную часть Цумани.
Вскоре подошли главные силы части, и городок был полностью освобожден.
Знают в Цумани об этом дерзком рейде кавалеристов. Помнит здесь каждый о подвиге гвардии капитана Д. П. Васильева, отдавшего жизнь за освобождение волынского края.
Н. Н. БАБЫКО,
полковник запаса
ЗА РЕКОЮ СТЫРЬ
Считанные минуты короткой передышки закончились. Гитлеровцы снова поднялись в контратаку. Бой шел за небольшой клочок земли на западном берегу реки Стырь, дорогой ценой отвоеванный у врага. Отдавать его противнику было нельзя — это знал каждый.
…Командир пулеметного расчета сержант Аркадий Комок видел, что фашисты движутся несколькими цепями. Отойди он сейчас хоть на шаг со своим пулеметом, и опять достанется врагу кусочек родной земли. Сержант знал, с какой надеждой смотрели в этот момент товарищи на него и его «максим».
Хоть и недавно пришел на фронт сын черниговского колхозника Аркадий Комок, но многому успел научиться за это время. Не зря прошагал он трудными фронтовыми дорогами путь от Днепра, постигая нелегкую солдатскую науку.
Комок быстро и хорошо замаскировал пулемет, продуманно выбрал огневую позицию. Если уж и придется отдать свою жизнь, дорого заплатят за нее враги.
— Ползут, гады! — шепотом сказал Комок товарищам. — Терпенье. Выдержка…
Сто метров, только сто метров отделяли его от противника. Пулеметчик нажал на гашетку. Как всегда, очереди «максима» оказались меткими.
Точно определить место, где находится пулемет, гитлеровцы не могли: он был надежно замаскирован. Гитлеровцы падали как подкошенные. 90 трупов оставили они на поле боя, откатившись назад.
Тогда уцелевшие фашисты решили захватить пулемет с тыла. Они пытались подобраться со стороны кустарника, но и это не ускользнуло от внимания сержанта. Комок уже хорошо изучил повадки гитлеровцев. Он немедленно развернул пулемет и застрочил по врагам, пытавшимся его обойти.
Два часа длилась неравная схватка. Два часа пытались гитлеровцы любыми средствами расправиться с отважным сержантом. Они стреляли в него из автоматов, пулеметов, хотели уничтожить гранатами. Иногда фашисты приближались к нему почти вплотную, но каждый раз откатывались под губительным огнем «максима».
В ленте остались считанные патроны. Враги окружали его со всех сторон. Сержант Комок видел это. Но он понимал также, что сейчас его товарищи готовятся к ответному удару. Для этого ему нужно было продержаться здесь хотя бы несколько минут, иначе противник прижмет подразделение к реке, не даст ему подняться. Трудными были эти минуты. Только мужественный человек, настоящий герой может оставаться непоколебимым в такой ситуации.