Не ходил в атаки Федор Яковлевич, но видел своими глазами, как бесстрашно дрались танкисты. Не раз приходилось ему по горячим следам боя подбирать убитых, оказывать помощь раненым.
Так было и в тот раз. Гвардейцам предстояло овладеть укрепленным пунктом врага. Ударили пушки с нашей стороны, в ответ ахнули орудия противника, зло огрызнулись тяжелые минометы. Громыхая гусеницами, двинулись в атаку краснозвездные танки.
Вслед за наступающими шел и санитар гвардии рядовой Шкиль. Видел старый солдат, как вырвались вперед тридцатьчетверки и завязали дуэль с тремя «тиграми». Содрогаясь всем корпусом, наш танк посылал тяжелые снаряды. Один из «тигров» загорелся. Второй размотал гусеницы. Но неожиданно из-за бугорка вынырнул еще один вражеский танк, ударил по тридцатьчетверке — она вспыхнула. Наши экипажи продвигались вперед, а над остановившейся машиной заплясали зловещие языки пламени.
Федор Яковлевич бежал к напоминающему большой костер танку. Предчувствие беды не оставляло его. Неужели случилось самое ужасное? Отец подбежал к танку. Пламя постепенно угасало. На земле, вблизи кормовой части машины, лежал боец в комбинезоне. Санитар окликнул его, но тот не отозвался. Федор Яковлевич приблизился к раскаленному металлу танка и понял, что экипаж погиб. Он с трудом взобрался на броню.
— Вася! Вася! Сынок! — охрипшим от волнения голосом закричал отец. Потухшим, растерянным взглядом смотрел он в люк танка, не в силах оторвать взгляд от обуглившегося тела танкиста в командирской башне…
Хожу тихими улицами Борисполя. На одной из них читаю табличку, прикрепленную к фасаду дома: «Улица имени В. Шкиля». На центральной магистрали города, за частоколом высоких деревьев — школа. Мемориальная доска на ней говорит о том, что здесь учился Василий Шкиль. В школе его имени мне показали альбом и Уголок славы, посвященный отважному земляку. Первый урок в начале каждого учебного года начинается здесь с рассказа о мужественном танкисте, короткая, но яркая жизнь которого овеяна немеркнущей славой.
ВЕТЕРАНЫ БОЕВ РАССКАЗЫВАЮТ…
Гвардии старшина Богданенко Григорий Иванович был механиком-водителем тридцатьчетверки в 45-й гвардейской танковой бригаде. Проживает ныне в Киеве, Г. И. Богданенко часто выступает с беседами о былых боях. Вот что он рассказал на одной из встреч с молодежью.
Черное как сажа небо давило землю мраком и сыростью. Из открытого люка танка ничего не видно в двух шагах, только ракеты, вспышки выстрелов, разрывы снарядов и мин слепили глаза. На подходах к Днестру, северо-западнее города Залещики, мы получили приказ командира 45-й гвардейской танковой бригады полковника Н. В. Моргунова подготовиться к форсированию реки.
И вот экипаж нашего Т-34, в котором я был механиком-водителем, вместе с другими стал готовить машину к преодолению водной преграды. Щели люков и погон башни заделали паклей, пропитанной солидолом, жалюзи мотора тщательно прикрыли плащ-палаткой, а выхлопные трубы нарастили специально припасенными трубами и коленами. На броне мы укрепили дополнительный запас боеприпасов и горючего.
Командир роты Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Ю. С. Соколов проверил готовность машины.
— Молодцы, все сделали как надо, — сказал он. — Вашему экипажу предстоит первому и форсировать реку.
— Постараемся оправдать доверие! — ответил командир танка лейтенант Кошкин.
К утру над Днестром поднялся туман. Из-за его густой молочной пелены противник не видел перемещения наших подразделений. Не зная, что конкретно происходит на реке, фашисты вели сильный беспорядочный пулеметный и минометный огонь.
Выйдя к месту форсирования, я развернул танк и направил его в реку. Танк погрузился в воду почти полностью. На поверхности торчали только часть ствола орудия и половина башни. Машину вел фактически вслепую, точно выполняя команды лейтенанта Кошкина, который наблюдал из открытого люка башни. Управлять танком под водой было очень трудно. Дно илистое, моторам приходилось давать предельную нагрузку.
От нашего экипажа требовалось переправиться на правый берег и огнем прикрыть переправу всей роты. Эту задачу мы выполнили успешно. Выйдя из воды, я развернул танк вдоль траншеи противника. Огнем и гусеницами уничтожили несколько вражеских пулеметных точек и орудие. Углубившись в оборону гитлеровцев, я поставил тридцатьчетверку за насыпью. Приблизившиеся вражеские танки нас не заметили. Этим воспользовался наш экипаж и меткими выстрелами поджег три бронированные машины врага.
Подоспело еще несколько вражеских танков, которые яростно ринулись в атаку. Обстановка складывалась трудная. Осколки бьют по броне. Я быстро маневрирую, чтобы утруднить врагу ведение прицельного огня. На исходе боеприпасы. Но вот на правый берег вышли наши танковые подразделения и врага потеснили.
Наступали мы смело, с воодушевлением, зная, что надо скорей освободить буковинских братьев из фашистской неволи. Всюду нас встречали с хлебом-солью, как родных.
Вскоре мы вышли к реке Прут и продолжали наступление. Перед нами был город Черновцы.
Нам стало известно, что северо-западная окраина Черновцов прикрыта труднодоступными для танков высотами, поэтому стрелковые подразделения атаковали их, а мы поддерживали пехоту огнем, наступая вдоль Прута. Маневрируя между выступами гор и укрываясь за скатами высот, наш танк успешно продвигался вперед, уничтожив на своем пути около десяти пулеметных точек противника, а также пять пушек. В районе стрельбища огнем орудия и гусеницами мы уничтожили три вражеских миномета.
Утром 29 марта гитлеровцы бросили в бой большое количество танков, пытаясь потеснить нас за Прут, но это им не удалось. Враг встретил сильное сопротивление, мощный огонь артиллерии, поддерживающей нас с левого берега. В этой схватке наша тридцатьчетверка, заняв выгодную позицию, подбила средний танк и подожгла два «тигра».
Запомнился еще такой эпизод боя. Наша рота пробивалась к мостам на окраине города, но гитлеровцы начали контратаку. Вижу, танк командира роты Соколова, отстрелявшись, отходит назад, и в это время ротный дает мне команду: «Богданенко, стой на месте!» Я вначале не понял его замысла и хотел было поспешить на выручку, но фашистские танки, преследуя его, стали огибать выступ и повернулись к нам бортами. «А теперь бей по бортам!» — приказал гвардии старший лейтенант. Мы били наверняка, сразу же запылало несколько вражеских машин. Вот он, пример настоящего боевого мастерства!
Форсирование Днестра и Прута, жаркие бои за Черновцы для меня особенно памятны. В те дни я был представлен командованием к званию Героя Советского Союза.
Ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» Героя Советского Союза удостоен мой фронтовой друг, механик-водитель, гвардии старшина А. А. Худяков. В жизни скромный и незаметный, в бою он буквально преображался: становился суровым и беспощадным, смело атаковал фашистские танки, давил гусеницами орудия и пулеметы.
…После войны я вернулся в родной Киев, поступил на текстильный комбинат, где работаю и в настоящее время.
ШТУРМ ТЕРНОПОЛЯ
Начало освобождения Тернопольской области положила Житомирско-Бердичевская наступательная операция 1-го Украинского фронта. На ее завершающем этапе, в конце февраля 1944 года, был очищен от врага Шумский район Тернопольщины.
Значительная часть области освобождена ранней весной в ходе Проскуровско-Черновицкой операции. Войска 60-й общевойсковой армии под командованием генерал-полковника И. Д. Черняховского и 4-й танковой армии, которой командовал (с 10. ІІI. 44 года) генерал-лейтенант Д. Д. Лелюшенко, прорвав вражескую оборону, вышли на подступы к Тернополю и Подволочиску.
9 марта 60-я армия завязала бои за Тернополь и через две недели окружила тернопольский гарнизон противника. Более двадцати дней длилась осаде города, продолжались ожесточенные уличные схватки. 12 апреля части 15-го и 94-го стрелковых корпусов, 4-й гвардейский танковый корпус перешли к штурму Тернополя, а на третий день город был освобожден.