Из гитлеровцев, которых вначале было более десяти, остался в живых только один. Шатрюк выбил из его рук автомат. Фашист стоял с растерянным, перепуганным видом.
— Марш вперед! — скомандовал Шатрюк.
Выиграв трудную схватку, наши саперы доставили еще и «языка». Командир 1-го батальона 520-го стрелкового полка капитан Маслов, выслушав доклад Шатрюка, сказал:
— Значит, дрались на минном поле! Ну и молодцы! Хвалю за храбрость.
В середине июня с этого рубежа подразделениям предстояло идти в наступление. Шатрюка и разведчика Николая Ященко послали искать брод через реку Стрыпа. С противоположного берега засвистели пули. Шатрюк ранен в ногу, Ященко перевязал ему рану.
— В санчасть надо…
— Брод найдем — тогда…
Пошли вдоль берега. Николай спустился в воду.
— Здесь! — сказал Шатрюк. — Теперь можно и домой.
Отличившегося в бою на минном поле и в разведке берега реки Михаила Шатрюка наградили орденом Славы III степени.
Во время боев за освобождение польской земли сапер Шатрюк разминировал минные поля на реке Сан, участвовал в наведении переправы через Одер. Показывая везде пример отваги и мужества, он стал полным кавалером ордена Славы.
Ныне Михаил Шатрюк проживает в Харькове, работает слесарем в депо. Он ударник коммунистического труда. Ветеран часто бывает на Тернопольщине в местах, где совершил свой первый подвиг.
Б. И. БУРЛЕ, Д. И. ТЕЛИЧИН
БОГАТЫРЬ
Ночь перед наступлением пролетела быстро. После многодневных жестоких боев выпала короткая передышка. Командир танковой роты гвардии лейтенант Борис Кошечкин спустился в танк и буквально свалился в боевом снаряжении на сидение — сказывались бессонные ночи.
… Но отоспаться не удалось: начали загружать боеприпасы. Борис проснулся и еще раз мысленно прикинул план предстоящей атаки, вспоминая каждое слово, сказанное накануне комбригом: «Действовать быстро, молниеносно…. посеять панику среди врагов…»
Гвардии лейтенант Кошечкин возглавил ударную группу в составе тринадцати танков и пяти самоходных установок, а также восемнадцати автоматчиков-десантников. Группа должна была первой ворваться в Тернополь, следом за ней шли главные силы бригады и части дивизии генерала П. Н. Лащенко.
Борис напряженно вглядывался в темень в направлении Тернополя, где периодически взлетали в ночное небо ракеты, слышались одиночные выстрелы. Пройдет несколько минут, и город содрогнется от грохота боя.
Третий час ночи. По старой Збаражской дороге танки и самоходки идут к Тернополю. Командир 13-й гвардейской танковой бригады гвардии полковник Л. И. Бауков передает по радио очередную команду:
— Я ускорю подход пехоты, а вы стремительно наступайте дальше…
Кошечкин видит, как пехота, которая следует за танками, залегла за железнодорожной насыпью. Это осложняет обстановку — десантники не смогут своевременно придти на помощь.
Кошечкин наблюдает за фашистами, которые выскакивают на улицу, поспешно занимают огневые позиции.
— Огонь! — командует гвардии лейтенант, и трескотня пулеметных очередей разорвала тишину ночных улиц.
Бой разгорается все с большей силой. Фашисты успели бросить навстречу наступающим группу танков и противотанковых орудий. Горят наши машины, пехота рассыпается между домами.
Командир ударной группы видит, что положение усложняется, а основные силы пока не подходят. Неужели наступление захлебнется?
На железнодорожном полотне появляется бронепоезд противника, который преграждает путь танкам; кроме этого, фашисты выкатили на дорогу противотанковое орудие.
Первым замечает его механик-водитель. Не ожидая команды, он направил танк на орудие. Скрежет железа, вопли гитлеровцев… Теперь очередь за бронепоездом. «Уничтожить! — принимает решение командир, — иначе фашисты не пропустят через полотно ни одного солдата».
Кошечкин отдает команду:
— Отвести танк в укрытие!
Механик-водитель выполняет приказ. Первый выстрел был неудачным. Выбирая лучшую позицию для атаки, лейтенант отводит танк на угол улицы Мицкевича.
После нескольких выстрелов бронепоезд разбит. Но и танк застыл на месте: повреждена гусеница. Тотчас остановилась самоходка младшего лейтенанта В. Пясецкого. Борис пересел на машину товарища, оставив возле своего танка ремонтников.
И снова в бой. На улице Ивана Франко появились три фашистских танка. Самоходка преградила им путь. После нескольких выстрелов две вражеские машины подожжены, третья начала отходить по улице Мицкевича. Кошечкин преследовал ее. Рядом с самоходкой — горстка наших десантников, из окон домов летят под гусеницы гранаты.
Внезапно машина содрогнулась от прямого попадания вражеского снаряда. В укрытие прятаться было поздно. Убит старшина Шурба. Самоходка загорелась. Рядом стонал смертельно раненый Пясецкий. Заряжающий Степаненко бросился к башенному люку и упал, сраженный фашистским автоматчиком.
Самоходка вот-вот взорвется. Борис помогает раненому заряжающему и вместе с ним пытается выбраться из горящей машины. Он заметил гитлеровца, который из-за углового дома вел прицельный огонь по самоходке. Только поднял голову, как ощутил удар пули по танкошлему. Не обращая внимания на автоматную очередь, бросился к стене дома.
Вид у Кошечкина страшный, уже тлеет комбинезон, обожжены руки и лицо. Вот он, фашист! Борис выхватывает пистолет и стреляет во врага, молниеносно перепрыгивает через труп и останавливается в комнате. Выглянул в окно. Возле дома догорает его самоходка, у стены здания напротив залегли фашистские автоматчики.
Оказавшись один среди врагов, Кошечкин решил подыскать надежное укрытие. Пробравшись к подвалу, устало оперся спиной о стену. Руки начали опухать, болели ожоги на теле. Здесь он дождался ночи. Вскоре к подвалу подъехало множество гитлеровцев, которые в темноте пока его не заметили. Лейтенант ползком достиг коридорного тупика, где светлело оконце. «Как выбраться отсюда? Что с наступающими?»— эти мысли не давали покоя.
В коридоре слышны шаги кованых сапог. И грозное: «Выходи, кто есть, мы будем стрелять». Борис снова забирается в нишу. Решает переждать день, а затем, когда стемнеет, пробраться к железнодорожному полотну, к своим.
Он прошел по лабиринтам подвала, забрался в одну из комнат и вдруг через окно увидел спину фашистского автоматчика. «Ищут меня», — мелькнула мысль. «Живым не сдамся!» Борис выстрелил по врагу и стремглав кинулся к своему убежищу. Тут дождался ночи. Фашисты выставили часовых. Один из них затаился возле стены.
Помощь не приходила. Только со стороны железной дороги доносился шум боя. Так продолжалось четыре дня и четыре ночи.
Мучил голод, болели раны. Борис следил за часовыми. Они менялись каждые два часа. Их маршрут проходил вблизи окна, где он лежал. Ночью, как только его «опекун» отделился от стены, Борис выпрыгнул и на ходу выстрелил в гитлеровца.
В небо взлетела ракета. Фашисты выскакивали из домов, панически стреляя во все стороны. Выждав, пока погаснет ракета, лейтенант бросился бежать по улице Мицкевича. Вслед ударила пулеметная очередь. Кошечкин прижался к стене дома.
Взлетела вторая ракета. Танкист продолжал бежать в направлении железной дороги. Оставалось совсем близко до спасительного полотна, как вдруг… Навстречу шел немецкий патруль — офицер и два солдата. Позади скрипнула дверь, послышалась немецкая речь.
Прижавшись к стене, Борис не сводил глаз с патруля, а когда фигуры фашистов растворились в темноте, опять побежал к насыпи.
— Подкрепись, орел, а потом поговорим, — заботливо говорил танкисту комбриг Бауков.
Лейтенант узнал, что первое наступление советских войск на Тернополь сорвалось. Пехота же пробилась за танками и залегла вдоль железной дороги. Ударная группа почти полностью погибла в уличных боях, в роте остались считанные бойцы.
За проявленную отвагу и мужество гвардии лейтенант Борис Кузьмич Кошечкин удостоен высокого звания Героя Советского Союза.