Но противнику удалось поджечь машину Сергея Глинкина. Пламя усиливалось, охватывало весь самолет.
— Прыгай, Сергей! — передал по радио ведущий, капитан Виталий Попков.
И все-таки Глинкин продолжал полет. Он пытался ввести машину в скольжение. Внезапно перед ним появился выходивший из атаки фашистский истребитель. Самолет Глинкина прибавил скорость и нанес смертельный удар по «мессершмитту». Взрыв! Обломки развалившихся машин полетели к земле.
Парашютистов в воздухе не было. Значит, все…
На аэродром возвращались хотя и израненные, зато с победой. Не было только командира звена Героя Советского Союза Сергея Глинкина, друга, с которым прошли с боями от Москвы до Львова, с которым привыкли делить все.
Прямо у командного пункта полка состоялся митинг, посвященный памяти Сергея Глинкина. Выступали его боевые товарищи — летчики, техники, мотористы.
Выпустили боевой листок с портретом Сергея Глинкина, обведенным траурной рамкой.
А на четвертый день рядом с командным пунктом приземлился санитарный самолет ПО-2. И как все были удивлены, когда увидели, что из кабины с помощью пилота выбрался… Сергей Глинкин! Лицо, шея, руки летчика обожжены. Сергей пытался что-то сказать нам, но это ему не удавалось. Хотя и раньше у Сергея преобладало правило больше слушать, чем говорить. В полку знали, что Сергей Глинкин скуп на слова, зато щедр на ратные дела. А сейчас из-за ранений он не смог вымолвить ни одного слова.
В тот же день на этом самолете его увезли в госпиталь.
Несколько позже стали известны подробности подвига героя. Все было именно так, как докладывали после боевого полета летчики эскадрильи.
…Не успел Глинкин выйти из очередной атаки, как самолет подвергся нападению вражеского истребителя. Тело пронзила острая боль. Самолет горел. Пламя жгло руки, ноги, лицо, затронуло волосы. Но Глинкин упорно боролся за жизнь. Убедившись, что машину спасти невозможно, он нашел в себе силы, чтобы открыть замок привязных ремней и фонарь. Плотная струя встречного потока подхватила и отбросила фонарь, прижала летчика к бронеспинке. И вдруг перед ним вырос хвост «мессера» с паучьей черной свастикой. Редкая удача! Впереди, совсем рядом, появился враг, который предательской очередью поджег самолет. Он должен быть уничтожен. И он, Глинкин, может это сделать — сердце еще бьется, и машина послушна его воле. Стиснув зубы, Сергей резко послал вперед рычаг сектора газа и одновременно нажал на гашетки пушек. Стремительно сокращалось расстояние; пять метров, три, один… Удар — и все исчезло…
Силой взрыва его выбросило из самолета. Сколько он падал, не помнил.
Сознание возвратилось к Глинкину так же внезапно, как он его потерял. Он почувствовал, что забинтован, понял, что находится в госпитале.
Прошло время, зажили раны, отважный гвардеец снова вернулся в строй. За этот бой Сергея Глинкина наградили орденом Александра Невского.
С каждым днем росло число побед воздушного бойца. Свой последний поединок с врагом Глинкин провел под Берлином. Там он сразил очередной «фокке-вульф».
Более пятнадцати лет после войны служил Сергей Глинкин в авиации.
Тяжелые ранения подорвали здоровье. В 1961 году по совету врачей он ушел в запас. Сейчас живет и трудится в Москве. Трудится с душой. Иначе он не может. Не умеет.
Б. В. САМАРИН,
полковник в отставке
РЕШАЮЩИЙ БРОСОК
Когда наши войска замкнули кольцо окружения вокруг вражеской группировки юго-западнее города Броды, гитлеровцы отчаянно пытались вырваться из котла. Но все попытки избежать разгрома были сорваны советскими воинами.
Командир 58-го отдельного танкового полка вызвал командира роты старшего лейтенанта А. Аршинова.
— Сколько танков готовы к бою? — спросил его майор.
— Пять! — доложил Аршинов.
— До шестисот фашистских солдат при поддержке полсотни орудий и минометов атаковали эскадроны 7-го кавалерийского полка. На подступах к Бугу идет жаркий бой, — сказал майор.
— Значит, надо помочь?
— Да. И сделать это немедленно. Вашей роте нанести удар по врагу вот здесь, — и командир полка указал на карте село Паенки.
— Задача ясна, товарищ майор! Поможем конникам, если надо.
Алексей Аршинов не мешкая возвратился к танкистам своей роты. Собрав экипажи, разъяснил боевое задание и еще раз подчеркнул:
— Гитлеровцев больше. Но одолеть их надо. Смотреть необходимо в оба, ребята.
— Разрешите мне сказать слово? — обратился к ротному башенный стрелок Агишев.
Небольшого роста, хорошо сложенный, рядовой Агишев в бою всегда действовал смело и отважно. Он был назначен агитатором роты.
— Говори, Агишев.
— Други! — сказал агитатор. — Фашисты попали в котел, сдаваться не хотят. Не дадим врагу пробиться через Западный Буг.
— Верно, — подтвердил майор и скомандовал: — По машинам!
Танки, урча моторами и лязгая гусеницами, тронулись с места и по просеке вышли из небольшого лесочка. У развилки размытой дождями дороги боевые машины замедлили ход.
Командир роты размышлял: «Проскочить бы незаметно и ударить по фашистам с тыла. Но для этого необходимо совершить обходный маневр. Внезапность — сестра успеха».
— Фомин, прибавь газку! — приказал ротный механику-водителю.
В заданный район рота прибыла вовремя. Под прикрытием орудийного и минометного огня гитлеровцы пошли в атаку. Танки Аршинова, приняв боевой порядок, с ходу врезались в ряды атакующих фашистов. С фланга ударила вражеская пушка.
— «Вишня-2»! — вызвал Аршинов экипаж танка младшего лейтенанта Лодырева. — Справа в кустарниках орудия.
— Вижу!
— Уничтожить! Да не лезь на рожон. Обойди и ударь с тыла.
Танк Ивана Лодырева устремился на гитлеровскую батарею. Пушка и пулемет противника изрыгали смертоносный металл. Аршинов успел заметить, как разбегались орудийные расчеты, — тридцатьчетверка гусеницами давила, кромсала пушки, брошенные врагом.
— Молодец Иван! — оценил командир роты действия Лодырева. Фашистские автоматчики то откатывались, то вновь собирались в группы и шли в атаку, пытаясь прорваться на запад, к реке.
Из зарослей кустов вынырнула самоходка с крестом на борту.
— Бронебойным! — скомандовал заряжающему Аршинов и выстрелил. Вражеское орудие остановилось. Второй снаряд поджег машину. Четыре вражеские атаки отбили кавалеристы при поддержке танков роты Алексея Аршинова. Гитлеровцы присмирели.
— «Инжир!» «Инжир!» Я — «Вишня». Боезапас на исходе.
— Высылаем! — ответила рация командира полка.
Герой Советского Союза майор Д. Ф. Козлов принял срочные меры для обеспечения боя роты Аршинова.
На танк лейтенанта Орлова погрузили ящики со снарядами и пулеметными дисками. Сверху примостился полковой разведчик рядовой А. И. Куневич. Боевая машина устремилась вперед.
Орлов указывал путь механику-водителю. Тридцатьчетверка шла, маскируясь в складках местности, зарослями. Когда до танкистов Аршинова оставалось с полкилометра, вблизи танка начали рваться снаряды.
— Заметили, гады, — произнес лейтенант.
В перископ, на пути продвижения, он увидел группу гитлеровцев. Пули начали проноситься над головой Куневича.
Но это не остановило смельчаков. Геннадий Орлов приказал открыть огонь. Заработали пушка и пулемет. Арсений Куневич начал метать гранаты, поджег две дымовые шашки. Танк, окутанный дымом, мчался на фашистов, и те стали разбегаться.
— Проскочили! — радостно крикнул Куневич.
Пополнив боекомплект, тридцатьчетверки ринулись в контратаку, охватывая гитлеровцев с востока. С флангов на противника устремились кавалеристы. Снова разгорелся ожесточенный бой.
Удар… За ним второй. Танк Аршинова вздрогнул и остановился.