Выбрать главу

Вспоминается, как неожиданно для танкистов создалась опасная ситуация. Группе автоматчиков противника удалось приблизиться к боевым машинам взвода Арженкова. Мы своевременно пришли им на помощь. Я из «максима», а бойцы из автоматов уничтожили гитлеровцев. Ни один из них не ушел живым.

Бой продолжался. Лейтенант поставил мне задачу:

— Отделению десантом на тридцатьчетверке выйти к юго-восточной окраине села Хильчицы, — указал он ориентир на местности. — Главное, не дать врагу обойти нас с фланга.

— Задачу понял, — ответил я.

Мы быстро взобрались на танк, примостились на броне, и боевая машина тронулась. Но вскоре нас постигла неудача: из дома на окраине села раздался выстрел, и от прямого попадания вражеского снаряда танк задымил. Экипаж успел выскочить, а мы залегли.

Я осмотрелся. Танка нет. Что делать? Ведь задачу надо выполнить. Вблизи, метрах в двухстах, заметил речушку. Сообразил, что она может послужить удобной естественной позицией: невысокие, но крутые берега образовали подобие траншеи.

— Отделение, за мной! — крикнул я.

Где по-пластунски, где короткими перебежками мы добрались до речушки. Прежде всего мы с первым номером, рядовым Гаврилюком, выбрали позицию для «максима». Затем я определил место для каждого бойца. Участок дороги из Хильчиц на Золочев оказался под нашим фланкирующим огнем.

Минут через сорок появилась колонна противника: четыре грузовые машины, повозки и пехота.

Я приказал без сигнала огня не открывать. Когда расстояние сократилось до ста — ста пятидесяти метров, скомандовал:

— К бою! Огонь!

Заработал короткими очередями наш пулемет. Одна за другой загорались вражеские автомашины. Падали лошади. В панике метались фашистские вояки. Словом, «максим» сделал свое дело.

Через некоторое время опять появилась толпа гитлеровцев. И вновь мы встретили врага губительным огнем. Ни один из фашистов не прошел.

Воспользовавшись паузой, я решил сменить огневую позицию. Мы перетащили пулемет метров на сорок в сторону, а ребятам я сказал:

— Патроны готовьте, хлопцы. И гранаты тоже.

Поговорил с бойцами Долей, Очиловым, Нурмановым, Дегтярем. Настроение у всех бодрое.

В полдень фашисты пошли снова. На этот раз решили атаковать нас. Видимо, сообразив, что так просто здесь не прорваться, враг обстрелял нас из минометов. Особенно много мин рвалось там, где недавно стоял наш пулемет.

Гитлеровцы лезли напролом, не считаясь с потерями. Дробно татакал наш пулемет, мы пустили в ход автоматы и гранаты.

Вдруг «максим» замолчал. Я бросился к нему.

— Ленту заело, — произнес Гаврилюк.

Я лег к пулемету, проверил механизм, быстро устранил неисправность. Нажав на гашетку, послал длинную очередь в самую гущу зеленых фигур. Глаза мои видели только мечущихся в панике по дороге гитлеровцев. Меткие очереди настигали их.

Атака отбита. Тогда никто не думал, что нас было только десять советских бойцов. Мы делали все, чтобы выполнить приказ.

Вскоре донеслась сильная канонада. Это вела огонь наша артиллерия. Мы увидели, как танки и пехота вошли в село.

К вечеру приехал командир батальона. Я доложил, что было сделано бойцами на этом рубеже. Он похвалил нас, каждого обнял и поцеловал.

За этот бой все бойцы отделения награждены орденами и медалями, а я — орденом Ленина. Трудно передать мое волнение — ведь это была моя первая награда.

А дальше? Дрался за Львов. Воевал на Дуклинском перевале. С чувством радости и гордости узнал, что мне присвоено звание Героя Советского Союза. В Карпатах получил тяжелое ранение.

…Более тридцати лет живу в Киеве. Работаю механиком-бригадиром пассажирских поездов дальнего следования. К боевым наградам добавилась награда за труд — орден Октябрьской Революции.

С. П. ЗУБАРЕВ,

капитан в отставке, кандидат исторических наук

АРТДИВИЗИОН УДМУРТОВ

В июле 1942 года в Удмуртии был создан добровольческий отдельный истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион. Он прошел боевой путь от Дона до Эльбы. В составе 172-й стрелковой дивизии участвовал в боях за освобождение Львовщины от фашистских захватчиков.

Фашисты упорно цеплялись за город Броды, прикрывающий путь на Львов. Комсомольский артдивизион вел борьбу против танков, дотов, дзотов и наблюдательных пунктов врага.

В те дни в дивизион пришло пополнение из Удмуртской АССР. Молодым воинам довелось сразу вступить в бой. Когда гитлеровцы начали контратаковать наши позиции, одна из батарей оказалась без снарядов. Ее отделяло от тылов чистое поле, обстреливаемое фашистами.

— Нужны снаряды. Кто пойдет? — спросил командир батареи.

— Я! — вызвался невысокого роста крепыш.

Командир недоверчиво посмотрел на новичка. Однако, щадя его самолюбие, сказал:

— Хорошо. Иди, Геслер. Но будь осторожен.

Геслер, где по-пластунски, где мелкими перебежками, преодолевал обстреливаемое противником поле.

Уже пора бы и возвратиться, но Геслера все не было. Забеспокоились товарищи. В это время солдат ползком тащил к батарее ящик снарядов весом 38 килограммов.

Вскоре Геслер доставил второй ящик, а затем и третий.

На одном из участков фронта, в районе лесного массива, гитлеровцы оказали упорное сопротивление. Продвижению советских воинов особенно мешал вражеский пулемет, установленный на левом фланге. Тогда командир отделения противотанковых ружей старший сержант Шарапов, младший сержант Бусоргин и рядовой Абрамов ползком обогнули высоту и зашли во фланг вражеской огневой точке.

Они увидели, как у пулемета возились два гитлеровца. Шарапов плотно прижал к плечу ружье, тщательно прицелился и выстрелил. Пулемет отбросило в сторону.

— Получайте, гады! — торжествующе воскликнул боец.

Фашисты бросились бежать. Но пули из автоматов Бусоргина и Абрамова настигли их. Наши пехотинцы поднялись для нового броска.

Истребители танков на фронте были незаменимыми их помощниками.

Не раз выкатывали на огневую свое орудие и вели интенсивный огонь по противнику артиллеристы расчета старшего сержанта Муклера. В одном из боев молодому солдату Рахиму Гаптрахманову поручили заряжать пушку. Принимая снаряды из рук товарищей, он четко справлялся со своими обязанностями. Наводчик Овчаренко стрелял. Когда неожиданно появились вражеские бронетранспортеры, артиллеристы моментально накрыли их огнем, осколочными снарядами ударили по пехоте. Меткая стрельба артиллеристов вынудила гитлеровцев отступить назад в лес.

С непрерывными боями воины шаг за шагом приближались к Бродам. Уже в городе установленный на чердаке трехэтажного дома вражеский пулемет неожиданно открыл огонь по нашим боевым порядкам.

— Подавить пулемет, — приказал командир батареи орудийному расчету сержанта Юрия Шаврина.

— Есть подавить пулемет! — ответил сержант.

Один за другим в цель полетели снаряды. Пулемет замолчал. В это время по артиллеристам ударила с правого фланга вражеская пушка. Юрий быстро развернул орудие и повел ответный огонь. Но не успел он сделать и несколько выстрелов, как их позиция была накрыта огнем вражеской батареи. Орудие вышло из строя, но сержант остался жив. Вскоре пушку отремонтировали, и Юрий снова повел огонь по врагу.

В ожесточенных боях был очищен от врага город Броды. Бойцы и командиры артдивизиона написали Удмуртскому обкому ВЛКСМ очередной рапорт. В нем, в частности, говорилось:

«Всем комсомольцам и молодежи Удмуртской Автономной Советской Социалистической Республики.

Дорогие товарищи!

В знаменательный день, когда Москва салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта, взломавшим оборону немцев, когда вся страна с удовлетворением услышала об освобождении нового ряда городов и свыше 600 других населенных пунктов от фашистского ига… — мы рапортуем вам о первых успехах нашего соединения, которое первым ворвалось в город Броды и водрузило над ним красное знамя.