Заводские рабочие живут в общежитии за две остановки от завода. Чтобы добраться до завода утром, надо влезть в переполненый автобус потому, что пешком до завода не добраться. Похоже заводские коммунисты были такими же сифилитиками как и Ильич, иначе давно построили проходимые пешеходные дорожки, хотя бы от завода до общежития.
С приключениями, пару раз едва не утонов в болоте, добрался до заводской проходной. На завод не пускают, нужен пропуск. Где брать пропуск? В бюро пропусков. В бюро пропусков пропуск не дают, а спрашивают:
-С какой целью прибыл на секретный завод?
Послал спрашивающих по матери. Мужик за окошком обиделся и вылез из каморки, чтобы сказать всё, что обо мне думает. Я не стал слушать, а приложился пару раз к носу и один раз к уху мужика, и ушёл.
Остановился рядом с проходной и спросил у прохожего, куда мне податься? Прохожий сказал, что надо пройти в кадры и указал направление. Я прошёл в кадры.
Оказывается, чтобы попасть на завод надо заполнить анкету с дурацкими вопросами. Например, какова Ваша национальность. Я ответил, что не знаю. Затем были вопросы про бабушку, дедушку и родителей с братом. На все вопросы ответил не знаю. На вопрос: есть ли родственники за границей ответил, что есть. Точно и определённо я ответил только на вопросы: жил ли на оккупированной территории и имею ли государственные награды?
На первый вопрос ответил да, на второй нет.
Девица, принявшая анкету, стала интересоваться почему я не знаю про национальность? Я ответил, что ещё не определился. А кто у Вас родители? Спросила девица. На этот вопрос я легко ответил:
-Папа с мамой.
Девица заявила, что она имела ввиду национальность родителей. На это высказывание я ответил, что не знаю. Они мне по этому поводу ничего не говорили.
Девица ещё поскрипела зубами и сказала, чтобы я завтра утром пришёл на инструктаж по вопросу устройства на работу.
Я удивился:
-Как это?
Девица мстительно сказала, перед тем как захлопнуть окошко, через которое общалась:
-Придёшь, узнаешь.
Я громко и вслух сообщил девице всё, что о ней думаю.
Девица заматерилась в ответ, но через окошко. Я взял карандаш и выдавил на окошке оскорбление или рекламу девице. Это смотря с какой стороны посмотреть на то, что я написал. Затеррорезированная девица из за окошка не показалась.
Я понял, что ловить здесь нечего и отправился на троллейбусную остановку. После часового ожидания появился троллейбус и я покатил в центр. Уточнил у кондуктора, где выходить, чтобы нормально пообедать и переночевать.
Троллейбус остановился у двух высоток. Так в городе назвают два девятиэтажных дома, стоящих рядом. Причём в каждом доме по два подъезда.
В одном из домов расположен магазин Берёзка. Чтобы было понятно, что я попал в самое злачное городское место сообщу, что в Берёзке затаривались за валюту простые граждане и по запискам городское руководство. Скажем, заработал непосильным трудом сотню баксов, пришёл в Берёзку и тебя отоварили. А, если принесли в магазин записку от первого секретаря горкома партии, то всё, что указано в записке должны доставить на дом секретарю. И, если, не дай бог, чего-то нет, то в этот же день в Берёзке будет другой директор. Поэтому директору Берёзки на баксы насрать, а по запискам он бегает на полусогнутых.
-3-
Пришла пора обедать. Вооружившись газетой, зашёл в ресторан, расположенный в соседней высотке. Я не настолько умный, чтобы ходить в ресторан с газетой. Но, когда официантки видят как за столик садится человек не намеренный обедать, а только читать газету, то у них сразу пропадают неотложные дела. Они вприпрыжку подбегают, только бы скорее взять заказ, чтоб не рассиживался бесплатно умник в очках.
Однако, официантка не подбежала, а пробежала мимо с возгласом:
-Столик не обслуживается!
В советское время в ресторанах всегда присутствовали столики, которые не обслуживались. Для чего нужны ресторану необслуживаемые столики? Очень просто. Приходит кто либо крутой и его усаживают за необслуживаемый столик. За то, что сидишь за таким столиком надо заплатить, поскольку это вроде как дополнительная нагрузка на официанта. Вот такие советские хитрости.
Но, я не реагирую, а продолжаю изучать газету. Если взять любую советскую газету за последние сорок, пятьдесят лет, то содержание газеты не изменяется. Изменяются только фамилии действующих лиц, но с этим ничего не поделаешь. Например. Есть столовая номер двенадцать. На протяжении пятидесяти лет в газете пишут призывы о том, что необходимо улучшить работу столовой номер двенадцать. Однако, если заведущая столовой номер двенадцать сумеет ублажить секретаря горкома по полной программе, то начинают улучшать работу других столовых, а столовую номер двенадцать ставят в пример.