- Через день, - сказал Брежнев, - у вас тут будет шестнадцатое число, состоится первое заседание Политбюро под моим обновленным руководством, на котором мне надо будет брать вожжи в руки и начинать процесс разворота советской страны на новый курс.
- Полностью этот процесс займет около двух месяцев, до завершения двадцать пятого съезда КПСС, после которого ничего уже не будет как прежде, - пояснил я. - Только на съезде, и никак иначе, можно будет реабилитировать честное имя товарища Сталина и его соратников, а также окончательно осудить хрущевщину, отнявшую у Советского Союза два десятилетия поступательного развития. И это решение тоже может принять только съезд. И только съезд партии может взять курс на примирение с компартиями Албании и Китая. С Югославией мириться бессмысленно, потому что тамошняя власть носит вождистский, а не идейный характер. Кончится Иосип Броз Тито - и через некоторое время после него закончится и созданная им страна. Только съезд может объявить самую широкую чистку партийных рядов от примазавшихся карьеристов, тайных и явных троцкистов, а также правых оппортунистов, сиречь низкопоклонцев перед Западом. И это тоже неизбежное явление, ибо если в эту комнату двадцать лет не будет заходить уборщица с веником и шваброй, то ее состояние станет напоминать свалку. Просто те, кто займется уборкой, в священном раже не должны хватать и выбрасывать пусть неудобных, но еще нужных людей. А прежде такое было сплошь и рядом.
- Два месяца в наших условиях - это очень долго, - сказал Сталин. - За это время немцы снова соберутся с силами, чтобы попробовать нас на прочность хотя бы на московском направлении. Товарищ Жуков, конечно, талантливый генерал, то у него еще нет того боевого опыта, как у того Жукова, который штурмовал Берлин, да и кондиции войск не в самом лучшем состоянии.
- О двух месяцах до начала поступления помощи речь не идет, - ответил я. - Первые партии устаревшей техники с хранения, под которую у вас тут найдутся боеприпасы, могут поступить уже в ближайшее время. Советское государство - оно запасливое, никогда ничего не выбрасывает, а потом не знает, что со всеми этими запасами делать. Вот оседлает товарищ Брежнев Политбюро, натянет вожжи - тогда мы с ним и погоним Клячу Истории по неторному, но самому правильному пути, начав с малого, то есть с поставок техники на ключевые участки фронта и постепенно расширяя эту помощь.
- Да, товарищ Сталин, - сказал Ильич Второй, - так и будет. Дайте только разобраться в текущей действительности, а то мой родной семьдесят шестой год отличается от того, где мне теперь жить, довольно существенно.
Я подумал и добавил:
- Вам, товарищ Сталин, тоже предстоит немалая организационная работа, ибо в своем нынешнем состоянии Красная Армия просто неспособна эффективно употребить эту помощь. Надо будет использовать оплаченный кровью опыт Основного Потока, опыт того мира, из которого происходит товарищ Брежнев, а также те дополнительные возможности, которые вам дает союз со мной. Не забывайте, что я имею возможность немедленно получать сведения обо всем, что происходит и на нашей, и на немецкой стороне фронта, так что для вас не будет неожиданностью ни подготовка очередного германского наступления, ни глупость и благодушие советских генералов. Все они у меня как на ладони.
- Ну, в таком случае, товарищ Серегин, возражения снимаются, - сказал лучший друг советских физкультурников.
И как раз в этот момент через приоткрытое по летнему времени окно до нас донесся звук молотящих по воздуху винтов проникшего в местное воздушное пространство вертолета. Как я понимаю, это к нам на переговоры прибыл пан Милевский. Весьма, надо сказать, вовремя.
Полчаса спустя, там же
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
Генерал Милевский вошел в кабинет командующего, пожал мне руку и замер, будто пораженный заклинанием стасиса: прямо напротив него сидели и гоняли чаи Иосиф Виссарионович Сталин и Леонид Ильич Брежнев - зрелище, невероятное для любого из миров Основного Потока. И вид у этих двоих при этом был такой, будто так и надо.
«Просто Леня», похохатывая, рассказывал советскому вождю разные курьезные случаи из своей прошлой жизни, в том числе о том, как у них один ухарь-майор из будущего во время ночного разгрома штаба семнадцатой германской армии начисто «потерял» генерала Гота.
- ... Ага, и не было того ни у нас, ни у немцев, ни среди живых, ни среди мертвых, вообще нигде сыскать не могли. А тот майор, с позывным «Слон», только пожимает плечами и оправдывается: «Бегали там разные в одном исподнем по огородам, ну когда мне их сортировать было, кто простой топтун, а кто генерал»...