Глава 19
Рассыпанные на перилах балкона крошки как магнитом притягивали местных голубей. Непонятным образом узрев на высоте дармовую кормежку, они слетались отовсюду и, вспархивая на узкую площадку, принимались усердно стучать клювами. Майя притаилась за занавеской и наблюдала за пиршеством, посмеиваясь над забавными птицами.
Вдруг на поручень грузно прибалконился новый едок. Крупный пузатый голубь с белым пятном на груди недовольно оглядывал конкурентов. Увиденное ему явно не понравилось. Гортанно заклекотав, он подцепил клювом ближайшего соседа и сковырнул его с «насеста». Затем двинулся к следующему и также сбросил его. Один за другим сшибаемые как кегли едоки сваливались в воздух, хлопали крыльями и вновь присаживались уже за спиной у «пахана». А тот все продолжал свой торный путь, не замечая творящегося сзади безобразия. Дойдя до края, суперголубь поворотился, и к своему великому неудовольствию вновь обнаружил целый ряд клюющих наглецов.
Возмущенно гугукнув, он двинулся на второй заход. Вновь хлопали крыльями свергнутые с перил обжоры. И вновь, пройдя всю дорожку, голубь-амбал не смог достичь своей цели. В раздумье он поглядел на обжирающийся «птичник», затем решил сменить тактику. Злобно клюнув ближайшего мерзавца, он низко наклонил голову и пошел на таран. Теперь он решил разделаться со всеми разом. Один за другим падали на бок маломощные обжоры и сваливались в один большой ком. Зловредный пахан аки трактор толкал все увеличивающуюся кучу-малу к заветному краю. Голуби махали крыльями, трепыхались, но никто из них даже не пытался оказать хоть какое-то сопротивление.
Майя, задыхаясь от смеха, наблюдала как Большой сбросил наконец своих врагов в тартарары. Но победа была явно пирровой. Уже через несколько секунд все вернулось на круги своя, и дорожка вновь была усеяна клюющими и глотающими птицами. Вдруг они как-то разом прекратили клев, вспорхнули в воздух и улетели прочь. Импровизированная кормушка была пуста. Ни кусочка, ни крошки. Оставшийся один «боец» тупо глядел на плоды трудов своих. Он сделал несколько шагов и обескураженно замер…
Изнемогающая женщина добралась до дивана и рухнула на него. Смеяться уже не было никаких сил. Утирая слезы обеими руками, Майя лишь вздрагивала и охала, с трудом отходя от увиденной мизансцены.
— Та-та-ти-та-та!
Запиликавший мобильник вырвал ее из блаженного состояния. Протянув руку к тумбочке, она взяла телефон и надавила кнопку. Звонила Наташа.
— Как дела?
— Все так же, Наточка. Бьемся за рейтинги. Воюем.
— Успешно что ли?
— Так себе, непонятно. Сама-то как?
В трубке раздался счастливый вздох.
— Вчера ходили, заявление подали.
— Да что ты! — Майя даже вскочила на ноги. — И как?
— Через месяц свадьба. Тебя приглашаю. Отказа не приму. Хоть из Москвы, хоть с полюса южного — приезжай по-любому.
— Конечно, о чем речь! Как Сережа-то?
— Да вроде здоров. Слабенький пока еще, но до свадьбы заживет.
Подруги немного помолчали, затем Наташа вдруг спросила.
— Как сама-то? В личном плане.
— Ты о чем?
— Не увиливай. Ты понимаешь, о чем.
Майя вздохнула.
— Да понимаю, чего уж не понять… Не знаю, что и сказать-то. Потом как-нибудь, ты уж извини.
— Да ладно, потом так потом…
Закончив разговор, она снова присела и, откинувшись на подушку, задумалась. Что-то надо было решать. Теперь это стало для нее совершенно очевидным. Тот вечер расставил по местам все точки. Старая любовь вернулась и вспыхнула всепоглощающим пожаром…
Когда Андрей, осторожно поддерживая под локоть, вывел ее на танцплощадку, Майя даже растерялась. Глядя в его смеющиеся глаза, она чувствовала себя как Наташа Ростова на своем первом балу.
— Разрешите Вас обнять?
Он деликатно обхватил женщину и слегка приблизил к себе. Майя ощутила, как закружилась голова. Она порывисто вздохнула и обвила руками могучую шею.
— Разрешаю, Андрюша. Все тебе разрешаю…
А потом они медленно кружились под песню незабвенной Агузаровой. Оба молчали. Майя все сильнее прижималась к необъятной груди партнера. Вновь, как тогда, при их первом объятии, искры невыносимо-сладкой истомы побежали по ее телу, прерывая дыхание и сковывая язык.
— Жутко рад тебя видеть. Выглядишь обалденно.
Она словно очнулась ото сна.
— И я рада. Ты тоже… выглядишь.
Хоршев улыбнулся.
— А я ведь тебя не забывал. Знал, что ты в Москве. Даже телефон твой домашний знал.
— Что не позвонил-то?
— Ну… сама понимаешь. Жили мы по-разному. Да и сейчас в разных лодках.
Майя вдруг вспомнила.
— Да, Андрей. Муж мой очень хочет с тобой пообщаться. Он тебя очень уважает и вообще… предложить чего-то хочет. Больше не спрашивай, все равно ничего не знаю.
Хоршев сощурился.
— Пообщаться? Да можно… Только знаю я, чего он хочет. Не обломится. Можешь сразу передать — «Коней на переправе не меняю!». А вот если сам победит — будем работать, договоримся. Ничего личного. — Он весело подмигнул ей. — Вы удовлетворены, мадам?
— Вполне…
После танца Хоршев довел свою даму до места и галантно поцеловал руку.
— Было оч-чень приятно. А сейчас нам пора. Дел по горло.
— Мы… — ее голос предательски дрогнул. — Мы еще увидимся?
— Это зависит только от тебя. — Он чуть сжал хрупкую ладонь. — Тебе решать. Вон твой-то нас прямо гипнотизирует. Не глаза, а бинокли.
— Да это он о другом переживает, — махнула рукой Майя. — У него сейчас одно на уме — выборы. Андрей… ничего, если я тебе позвоню как-нибудь, поболтаем? Я понимаю, ты человек занятой…
Хоршев склонился над ней.
— Не вопрос! В любое время. Наташке привет передавай. Мне наши рассказали. Ну все, моя, пошел я, бывайте! — Он махнул рукой своей свите и быстро двинулся к выходу.
Глава 20
В этот вечер муж вернулся поздно и сильно выпивший. Майя уныло наблюдала с постели, как он бродит взад-вперед по комнате и недовольно бурчит под нос. Вообще, последние дни супруг стал просто невыносим. После того, как она сообщила ему слова Хоршева насчет «коней на переправе», Черышев словно с цепи сорвался. Раздраженный и злой, он постоянно ругался, возмущался несправедливостью судьбы и проклинал собственную глупость.
— И как я только согласился?! Как они меня втянули? Им там хорошо, а я в полном дерьме. Как теперь выпутываться? …
Ситуация и впрямь была патовой. По опросам подконтрольных им социологических служб все было как надо, и население в едином порыве жаждало отдать голоса за «борца с криминалом». Но на самом деле все было намного хуже. За пять дней до выборов Черышев уступал Багицкому почти семь процентов. Эта цифра не менялась уже неделю и похоже, вообще не собиралась меняться. А если учитывать еще и «административный ресурс», то при подсчете голосов у Дмитрия Олеговича не было практически никаких шансов.
— Ладно, гад, ладно! Я тебе задам, ты получишь свое. Все узнают…
Майя только качала головой. — Ну прямо буйнопомешанный. Ведь это далеко не первые его выборы. Чего он так рассупонился?
— Дима, что еще стряслось? Объясни, пожалуйста.
Муж раздраженно процедил.
— Объясняю. Горим. То есть, это я горю. А ты на диване лежишь, плевать на все!
— Что это за тон такой? Я-то чем виновата?
— Да тем! Помощи от тебя, как от козла молока. Один раз попросил, так и то…
Она резко приподнялась.
— Ты чего говоришь-то? По-моему, я все твои просьбы выполняю. Какие проблемы?
— Это по-твоему! — он плюхнулся в кресло и нервно закурил. — На гулянки ходить — это ты можешь. А вот когда действительно надо — в кусты!
— Да в чем дело-то? Что ты имеешь в виду? — Майя уже сама начала заводиться. — Уж не из-за Хоршева ли ты? Так я все сделала.
Черышев зло раздавил сигарету в пепельницу.