Помочь одному за счет другого нельзя. Закон мудр, и перед ним все равны.
Кира Сергеевна взглянула на часы. Приемный день подходил к концу — лишь по времени. Перед ней лежал длинный список, и до конца его было еще далеко. А сегодня выписали, наконец, Ленку, так и не удалось вырваться, чтобы привезти их домой. Только по телефону поговорили. Она представила, как сидит сейчас Ленка на диване, перебирает своими тонкими пальчиками игрушки, от которых отвыкла…
Бережно придерживая ребенка, женщина застегнула блузку. Покормила, сейчас встанет и уйдет.
— Как вас зовут?
— Зоя Капустина, — уныло ответила женщина.
— Вот что, Зоя, есть только один выход.
Кира Сергеевна знала, как трудно женщине будет услышать это.
И все-таки сказала:
— Надо временно… подчеркиваю — временно сдать малыша в Дом ребенка…
— Ка-ак! — Зоя прижала младенца к животу, загородила обеими руками, как будто вот сейчас его станут отнимать. — Зачем же я тогда родила его?
Кира Сергеевна прикрыла глаза, покачала головой.
— Вы не дали мне договорить. Итак, после этого… — Она замялась, не хватало духу повторить про Дом ребенка. — После этого пропишетесь в общежитии кожзавода, как одинокая…
Зоя молчала, стирая ладонью со щек тихие крупные слезы.
— Вы меня слушаете? Как только вас пропишут, заберете своего мальчика.
Зоя смотрела на ребенка и уже не вытирала слезы, они капали на угол простынки.
— В общежитии с дитем нельзя, потом меня прогонят, — нерешительно сказала она, и Кира Сергеевна поняла, что уговорит ее.
— Не прогонят. Чуть что — прямо звоните мне. Можно и домой.
Заведующий общим отделом тут же черкнул на маленьком листке два телефонных номера, подал женщине. Та растерянно приняла листок и, не зная, куда деть, сунула в мешочек с пеленками.
— А что ж я про дитя скажу? На заводе знают, что я в декрете.
Господи, неужели я должна еще учить ее врать?
— Придумайте сами.
Кира Сергеевна боялась, что вот сейчас эта женщина одумается и опять все перерешит. И тогда не удастся ей помочь. И как всегда в таких случаях, долго будет давить чувство невольной вины.
В комнате для приема было жарко, низкое солнце било в распахнутые окна, полировка стола сделалась горячей. Кира Сергеевна встала, задернула широкие шторы.
— Поверьте, Зоя, это единственный для вас выход. И единственное, что я могу посоветовать сейчас.
— А назад мне его отдадут?
— Конечно.
Женщина закрыла лицо грубой коричневой ладонью — тускло блеснуло тонкое серебряное колечко — и заплакала громко, навзрыд.
И это надо было переждать.
А там, за дверью, сидят люди и тоже ждут. У каждого — своя беда, большая или малая. Делиться радостью сюда не приходят. Что ж делать, надо ждать, пока она выплачется.
Заведующий отделом встал, нацедил из графина воды, поставил перед Зоей. Но она отодвинула стакан, пить не стала.
— Я согласна, куда ж денешься? Лишь бы приписали…
Кира Сергеевна посмотрела на зава, тот живо схватился за телефон. Пока соединял ее с кожзаводом, пока она говорила с отделом кадров, Зоя возилась с ребенком, оправляла простынку, стягивала широкой голубой лентой.
Тяжело поднялась и стояла, машинально покачивая ребенка, ждала, когда Кира Сергеевна положит трубку. Потом сказала:
— А этот закон, что в общежитии с дитем не поселяют, разве можно нарушать?
Кира Сергеевна оглядела ее старенькую юбчонку, стоптанные босоножки, из которых торчали пальцы с широкими ногтями.
— Это не закон, тут правило. Конечно, мы его нарушаем, да ничего не поделаешь. Этот грех мы с Алексеем Петровичем возьмем на себя.
Зав улыбнулся, вытащил платок, вытер лицо. И Кира Сергеевна улыбнулась. Зоя настороженно смотрела на них — должно быть, не знала, поверить ли их улыбкам.
Когда ушла, Кира Сергеевна спросила:
— Много там еще?
— Одиннадцать человек.
17
Как всегда, в конце месяца у Ирины на радиозаводе шел аврал, работали «в растяжку», гнали план, Ирина пропадала на своем участке до позднего вечера, приходила разбитая, с темным от усталости лицом, хватала из холодильника что попало — кефир, компот, молоко, стаскивала тяжелое от пота платье, грохалась на кровать. Спала глубоко, мертво.
А домашние дела опять навалились на Киру Сергеевну. Вставала в шесть, после зарядки готовила завтрак, успевала кое-что постирать, после работы выстаивала очередь в кулинарках, вечерами возилась с уборкой и обедом на завтра.