– Ты правильно подумал. Если тебе больше нечего сообщить, можешь быть свободен, – когда двери захлопнулись за спиной воина, спрятав заодно напряженное лицо Торрема, девушка вздохнула. – Хорошего-то мало. Получается, они ждали его в том лесу, знали, что он будет там и что он – мой приближенный. Значит ли это, что среди нас есть предатель?
Лэры, как один отвели глаза. В каждом братстве нашелся несогласный с новыми порядками. Кто-то просто ушел и стал пытаться работать в одиночку. Кто-то успел перед этим облить грязью и выскочку-Правительницу и бесхребетного лэра, который «готов прогибаться под любого, кто заполучил чуть больше власти, чем старший коровник». Так сделала Фурия, которая пришла на второй день правления Карисси к ней на прием и швырнула кошке в лицо ее вещи, оставленные в убежище. Торрем вывел девушку, Вирал долго извинялся за поведение бывшей соратницы, а Карисси еще долго убеждала себя, что совсем не расстроилась из-за этого эпизода, и что она в любом случае осталась в выигрыше.
Поняв, что никто из лэров не готов предположить предателя среди своих бывших друзей, Правительница вытянула вперед руку:
– Передайте мне этот свиток.
Приняв пергамент из рук Вирала и развернув его, Карисси прочла:
«Карисси Эрмегард, самозванке из Ландана.
От Правителя Тьяго, Покровителя Джаримеса, Хранителя Востока, Даорана Кавута.
Поздравляю тебя с успешным захватом трона, право, даже подумалось, что мне такое провернуть было бы не под силу, да все потому, что я не смог бы соблазнить Юстеса. Надеюсь, ты понимаешь, что надолго в Ландане тебе задержаться не получится. Либо тебя свергнет твой народ. Либо я. Посмотрим, кто будет быстрее. Я тороплюсь изо всех сил. Ты можешь, конечно, какое-то время обманывать своих людей, но твое деревенское происхождение рано или поздно все испортит.
Я, Даоран Кавут, записанный в историю как Безжалостный, от имени Тьяго и Восточных Земель, объявляю войну Ландану и его Правительнице, Карисси Эрмегард, которую запишут в историю как Карисси-самозванка. В течение месяца я соизволю принять от города капитуляцию, и в этом случае даже сохраню жизни северян.
В противном случае – умрут все».
***
Правительница окончила зачитывать послание Даорана перед народом Ландана. Приказом она вывела весь город за пределы крепостных стен, на Золотые поля, огромное свободное пространство к югу от столицы. Там, со стен города, она зачитала «мерзкое, напыщенное письмо самоуверенного идиота». Фарао, воительница Льва, владеющая силой Звука, многократно усилила её голос, и злобные слова Правителя Тьяго пророкотали над полями. Также девушка приказала своему Совету проехать по задним рядам, и пересказать обращение тем, кто ничего не услышал. Но все равно зачитывать письмо пришлось четыре раза. Народ негодовал. Люди полностью встали на сторону своей Правительницы. Некоторые, особо бойкие, тут же побежали домой, доставать из погребов вилы, косы, а некоторые обнажили мечи. По всему городу были расклеены объявления, гласившие, что в армию Ландана теперь может вступить любой желающий, будь то мужчина или женщина, в возрасте от 17 яров, не имеющий серьезных проблем со здоровьем. И шестого числа Месяца Последних Лучей воинов севера стало на четыреста человек больше. На следующий день к армии присоединилось еще шестьсот человек. Некоторые воины, с разрешения Карисси покинувшие её еще в первый день правления, вернулись и в армии их встретили «без ропота, без осуждения, как будто вы встретились со старыми друзьями». Именно так сказала Правительница Торрему, а он – всем остальным.
Еще Правительница приказа своему Совету разослать гонцов во все уголки Севера, и подготовить народ к войне. Лэры подумали и решили ехать сами.
– А с кем останусь я? – Правительница сидела на качелях в дворцовом саду и, склонив голову набок, разговаривала с Виралом. Воин уже стоял в походном костюме и с сумкой через плечо. В сумке хранился подписанный и заверенный гербовой печатью приказ Правительницы, немного съестных припасов и нож, на случай, если лэр потеряет свой клинок.
– У меня есть надежный человек. Он не даст Вас обидеть, Карисси.
Девушка не ответила, закрыла глаза и тяжело вздохнула. Она сильно осунулась за эти несколько дней. Глаза впали, скули стали еще острее, уголки рта упали вниз. Слишком тяжело для нее начался отмеченный год. А ведь затем предстояли еще более серьёзные события. Карисси вновь вспомнила слова Сета о том, что они остановят войну. «Пока что одно только моё появление подлило масла в огонь. И как это остановить, я не знаю». Она открыла глаза.