Лицо целительницы дернулось и сморщилось как от удара. Невидящим взглядом она уставилась куда-то сквозь кошку и, казалось, не слышала больше жалких слов утешения, которые бормотала Правительница. Наконец, последняя замолчала. Сейрин ничего не отвечала, и девушка поднялась, чтобы уйти.
– Выздоравливай, Сейрин. Ты нужна нам.
Правительница была уже в дверях, когда услышала напряженный голос Алека.
– Сейрин? Сейрин?!
Девушка обернулась. Воин тряс больную за плечи. Та безвольно болталась у него в руках. Йена отстранила парня и прильнула к груди целительницы.
– Она мертва.
Казалось, находящиеся в комнате не сразу поняли смысл слов, сказанных девушкой. Вдруг Гар заплакал и, подбежав к кровати и упав на колени, принялся целовать ее руки. Правительница поспешила выйти из комнаты.
«Может, все-таки стоило остаться? Нет, я не могу больше смотреть на прощания».
Она шла по темному коридору, ничего не видя, и на одном из поворотов столкнулась с Вульгусом. Тот быстро отпрянул от нее. Кошка перевела взгляд на стену и рассеянно сказала:
– Привет.
– Здравствуйте, Правительница, – он тоже избегал ее взгляда, и голос воина звучал теперь совсем иначе – глухо, будто бы откуда-то издалека. Это обращение «на Вы» задело кошку, но та не подала вида. – Я слышал, что Сейрин пришла в себя.
– Она умерла, – резко откликнулась Анагон.
Воин продолжительно выдохнул.
– Предки с радостью примут ее светлую душу.
Больше говорить было не о чем.
– Вы позволите мне идти, Правительница?
Кошке отчего-то вдруг жутко захотелось его остановить, спросив о какой-нибудь ерунде – о погоде, о самочувствии, но она понимала, что это будет глупо. Поэтому она просто кивнула. Воин поклонился и зашагал вперед по коридору. Вдруг, неожиданно для нее самой, Анагон окликнула его и сказала то, что говорить совсем не собиралась, более того, она даже не думала об этом.
– Вульгус! – парень остановился и развернулся. – Послезавтра я возглавлю личное войско Правителя, и мы выступим к Пацесту.
– Вы собираетесь сражаться? – напряженно спросил Вульгус.
– Да.
«Что я говорю? Я ведь даже не думала об этом! Но, наверное, это правильно. Правитель должен быть со своим народом».
– Там сейчас идут очень кровавые бои. Народ Пацеста крайне свободолюбив, и они очень хорошие воины. Так долго, как они, не сопротивлялся Даорану ни один город, – чуть тише воин добавил. – Я еду туда завтра. Я попросил Вирала отправить меня туда. Здесь я больше… – парень замялся. – Там я буду полезнее.
Уже оборачиваясь, чтобы уйти, Вульгус сказал:
– Надеюсь, мы еще увидимся, Правительница.
Девушка только сейчас осознала, что сказал ей воин. Он едет сражаться, а значит, может умереть там. Она отчего-то думала, что он, Вирал и еще несколько воинов, с которыми она особенно близко общались, не могут умереть так просто, во время сражения. Но сейчас, после смерти Сейрин и Ксана, она внезапно поняла, как же все-таки хрупка человеческая жизнь, и как легко ее оборвать.
Воин расценил ее молчание по-своему и, крепко сжав зубы, пошел прочь.
Клир XIV
Появление Правительницы на поле боя сыграло свою роль. Воины рвались в атаку с новыми, непонятно откуда взявшимися силами. То, что рядом с ними, бок о бок, дерется их предводительница, заставляло каждого воина думать о том, что именно он ответственен за ее жизнь, а значит – за исход всей войны. И они сражались с невероятной радостью, и северу даже удалось немного потеснить войска Даорана.
После объявления перемирия, которое наступало каждый вечер, чтобы воины могли забрать раненых и похоронить убитых, Карисси бродила по полю сражения. Рядом шел Рубин, тяжело переставляя уставшие лапы.
– Что, тяжело тебе пришлось? – девушка потрепала ящера по шее. Тот тихо согласно поворчал. – Зато как они тебя испугались! Так и бросились врассыпную. Да, такого они явно не ожидали. Домой хочешь? Элементаль-петро!
Дракон скрылся в кольце. Мимо девушки прошли два воина Востока, зло скалясь ей в лицо. Кошка научилась не обращать на них внимания, хотя и была всегда начеку. Ветер донес до Анагон их запах, и та сморщилась.
– Они совсем не моются что ли?
От воинов пахло грязью и потом какого-то крупного животного, но насколько могла судить девушка, это была не лошадь. «Может, корова? Хотя зачем им здесь живая корова? Ой, что-то есть захотелось». Она развернулась и пошла к лагерю.
Лагерь тихо гудел, медики переговаривались, раненые тихо стонали, над убитыми то тут, то там молились скорбящие воины. Кошка осторожно огибала распростертые на земле тела, продвигаясь к своей палатке. Там ее ждал Бран, командир второго батальона. При виде Правительницы он низко склонил голову.