Здоровяк на минуту задумался, а затем радостно подпрыгнул и хлопнул в ладоши.
– Именно. Отдай приказ готовить моих малышей. И еще мне понадобятся Владельцы Тумана, как можно больше. Мы же не хотим, чтобы наш маленький сюрприз увидели раньше времени.
Гропфер, глупо улыбаясь и подпрыгивая, убежал. Ваахрам обернулся к Правителю.
– И все же. Что будет, если этой дикарке удастся справиться с нашим сюрпризом?
– Не бывать этому! Мои малыши слишком хороши, и этой самозванке их просто так не одолеть, – он подошел к столу. – А если даже и произойдет чудо, и она останется жива, – он взял неразрезанный гранат. – То я сам поеду туда и перерублю ее тонкую шейку!
По рукам Правителя потек кроваво-красный сок.
Клир XV
Всю следующую неделю удача была на стороне северян. Им удалось отстоять Пацест и даже вернуть власть над Мельхом и Табром. Первый батальон под предводительством Вульгуса, успешно обходя все ловушки и засады врага, уже подошел к высоким стенам Тира, за которыми спрятались воины Востока. Анагон и ее люди должны были присоединиться к ним на рассвете.
А сейчас лагерь готовился ко сну. Правительница читала отчет Вирала, прибывший с огненным голубем в обед. Вирал писал, что на западном фронте всё тихо, будто Джаримес и не нападал вовсе на Скаррод. Он отправил очередной отряд с провизией, который должен быть прибыть в войска через пару дней. Успехам Вульгуса как главнокомандующего он не удивлялся, по его словам брат обладал всеми необходимыми для начальника качествами – неторопливостью, но при этом решительностью, полной самоотдачей и разумным бесстрашием. Анагон улыбнулась, перечитав эти строки.
Она оторвалась от письма и недоуменно оглянулась. Лагерь вдруг пропал. Пропали люди, лошади, палатки. Лишь белый, как молоко, и густой настолько, что, казалось, его можно было потрогать рукой, туман окутывал девушку. Бумага в руке Анагон тут же стала влажной, и кошка поспешила убрать ее.
– Эй! – крикнула она, но голос вдруг стал тихим и слабым. – ЭЙ!
Никто не отозвался. Правительница медленно двинулась вперед. Дальше, чем на полметра видно не было, и она тщательно выбирала дорогу. Девушка все шла и шла, периодически зовя кого-нибудь, но так никого и не встретила.
В очередной раз обернувшись, она заметила силуэт, стремительно к ней приближавшийся.
– Наконец-то! Я думала, все вымерли.
Но человек не отозвался. Лицо его по-прежнему скрывал туман, и кошка опасливо взялась за кинжал.
– Эй! Это ты, Бран? – спросила она, достав оружие. Туман отпрянул от светящегося лезвия.
– Нет, это не Бран, но тебе не стоит меня бояться, Ани, – ответил голос, от которого у девушки оборвалось сердце. Она несколько секунд, пока человек не подошел к ней вплотную, задыхаясь, жадно ловила ртом воздух и непонимающе мотала головой. Потом ударила кулаком в грудь высокого сероволосого воина и обхватила его руками.
– Ты… Ты… – захлебывалась она.
– Я, – мягко ответил воин и обнял ее в ответ. – Как я тебе тогда представился?
– Динар, – кошка оторвалась от воина и принялась осматривать его и ощупывать. Парень немного набрал вес с их последней встречи, но шло ему, всегда бывшему слишком тощим. Волосы были коротко сострижены, на лице появилось несколько новых шрамов, но в остальном перед правительницей стоял все тот же Динар. – Где ты был? Куда ты пропал? Ты ничего не сказал мне, просто ушел… Почему? Что я сделала не так?
– Ты все сделала правильно, Ани. А вот я напортачил. Но ты сама всё прочитаешь, здесь, – он достал из-за пазухи несколько сложенных пополам листков, исписанных мелкими изящными буквами.
– Что здесь? – спросила девушка, желая тут же прочитать письмо, но воин накрыл листки широкой ладонью с татуировкой волчьей лапы.
– Ты всё поймешь, как только прочитаешь. И я надеюсь, простишь меня за то, что я так внезапно сбежал. Поверь, мне самому было больно уходить, бросать тебя, такую несмышленую, одну в этом страшном мире. Но сейчас у тебя есть власть и друзья, поэтому мне уходить немного легче.
– Ты уходишь? – девушка испуганно распахнула глаза.
– Да, Ани. Но на этот раз я прощаюсь.
– Но мы только что встретились! Спустя столько времени! Почему ты уходишь? – нескрываемая, почти детская обида звучала в голосе Правительницы. Воин усмехнулся. Кошка поджала губы.