— Что ж, тогда прикажи им следовать в дом Солнца — их ждет там еда и ночлег.
Сигарт низко поклонился и поспешил прочь из кабинета. Беспрепятственно выйдя за ворота, он добрался до лагеря. Как и следовало ожидать, приказ следовать в Рас-Сильван вызвал некоторое недоверие в рядах хэуров, однако мысль о сытном, а главное, близком обеде быстро смягчила их норов. Расквартировка клана прошла без особых инцидентов. По требованию своего фринна хэуры дали клятву не вступать в конфликты с местными воинами; за нарушение — смерть, независимо от того, кто начал ссору… Удостоверившись, что все в порядке, Сигарт оставил подопечных и отправился в отведенную ему комнату в замке — есть ему не хотелось.
Вскоре на синие крыши города опустился тихий вечер. На небе несмело загорелись первые звезды, настало время песен и легенд. То там, то там уже раздавались звуки настраиваемой арфы. Но хотя Лагд и приглашал гостя в Круг песен, Сигарта среди пришедших послушать древние напевы не было. Не зажигая огня и не снимая оружия, он ходил из угла в угол по своей комнате, как по клетке; на столе посреди комнаты лежал наготове меч. Ему и впрямь казалась, будто он в клетке — в лагере Моррога и то, наверное, было бы уютнее! Как лиса забился он в нору, готовый в любой момент обороняться. Он чувствовал себя чужим среди утонченных эльфов, но не это томило его больше всего: он был гостем в доме того, чья дочь погибла от его руки — эта мысль не покидала Сигарта ни на миг. Синий взгляд князя Рас-Сильвана преследовал его, каждую минуту напоминая о содеянном. А этот золотоволосый эльф! Как знать, не затаил ли он на него злости, замешанной на давней ревности — в том, что он некогда был влюблен в Моав, Сигарт не сомневался. Не ждет ли он удобного часа, чтобы отплатить хэуру за отнятую и погубленную возлюбленную, ибо память мести — самая долгая… И пусть его взгляд открыт и честен, Сигарт чувствовал, что на душе Кравоя скребут кошки. Сравнивая себя с этим статным эльфийским магом, он снова и снова он задавал себе мучительный вопрос — почему она выбрала его?! На что променяла того, кто был так близок ей по всему?! Ответа на этот вопрос Сигарт не знал, и от этого ему становилось еще хуже. Вдруг в дверь постучали. Сигарт весь напрягся, будто готовясь к прыжку.
— Войди! — крикнул он.
Его рука потянулась к мечу. Дверь тихо отворилась, и он едва сдержал возглас удивления — на пороге стояла Моав! То же бледное скуластое лицо, тот же острый подбородок! Большие синие глаза, прозрачные, как два горных озера, в упор смотрели на хэура. Но прекрасное видение длилось недолго — Сигарт понял, что перед ним стоит молодой эллари. Но как же он был похож на погибшую веллару! Он осторожно шагнул к хэуру, изучая его подозрительным и, как показалось Сигарту, недоброжелательным взглядом.
— Мир тебе, воин севера! — проговорил он.
Казалось, он пришел сюда не по своей воле и уже жалеет об этом. Сигарт насторожился — ему был не по душе холодный тон юноши.
— Кто ты и что тебе нужно, эльф?
Суровый голос разозлил нежданного гостя. Вскинув белокурую голову, он властно произнес:
— Я младший веллар дома Сильвана — Иштан Ардалаг. Моав была моей сестрой, и я здесь по ее просьбе.
При воспоминании о Моав сердце хэура дрогнуло — его ожесточенность растаяла как снег. Он уже горько жалел, что сурово принял юного эльфа, так похожего на свою сестру.
— Прости… — растеряно проговорил он. — Я не хотел тебя обидеть! Что бы ни привело тебя сюда, я рад видеть тебя.
Его искренний тон возымел действие: Иштан улыбнулся и примирительно пожал протянутую руку. Уже совсем иным голосом он проговорил:
— Сестра просила, чтобы я передал тебе это.
Только сейчас Сигарт заметил, что гость все это время держит в руках темный сверток. Он осторожно взял его — внутри лежало что-то увесистое. Он развернул ткань и вопросительно взглянул на Иштана, тот в свою очередь уставился на хэура. Неужели он все еще не понял?!
— Это — Полночная Молния, меч Иннариса, вернувшийся, чтобы положить конец темной власти! — дрожащим голосом пояснил эллари.
Сигарту показалось, что он видит сон; неужели у него в руках — и впрямь легендарный Нар-Исталь?! Иштан продолжал:
— Пророчество говорит, он откроется только в руке Иннариса, вновь пришедшего в Риан в час Великой битвы… — он на мгновение замолчал, собираясь с силами. — Теперь он твой: старшая веллара Эллар, Моав Синтарэль, отдает его тебе!
Опешивший хэур перевел взгляд на тускло мерцающий меч. Он был на удивление небольшим, слегка напоминающим по форме лист ландыша — узкий у рукояти, немного расширенный к середине и острый на конце. Тонкую рукоять украшали серебряные листья, на лезвии виднелись высеченные изображения луны в разных фазах. Сигарт ясно понял — только так мог выглядеть меч Лагха, избранного сына Эллар! Нерешительно, точно боясь обжечься, он взялся за рукоять, пальцы удобно легли на холодный металл. Почувствовав его прикосновение, клинок ожил, по нему пробежала бледная искра, затем еще одна; в следующее мгновение вся комната озарилась ярким белым светом, заставившим обоих зажмуриться. Лунный клинок сиял — его сокрушительный огонь не обжигал хэура. Иштан торжественно преклонил колено перед изумленным Сигартом.