Нар-Исталь сверкнул в руке Сигарта, грозные крылья накрыли стушевавшиеся черные отряды. Побросав оружие, гарвы начали в панике отступать, и лишь серые маги продолжали атаковать краантль и хэуров, точно не замечая Ока Богини — однако теперь они были лишь одиноким отрядом, лишенным подкрепления. Как сокол камнем падает на добычу, Инсэллар снова и снова бросалась на врагов; теперь небосвод полыхал алым светом от края до края — в его смертельном сиянии союзные силы ринулись в последнюю атаку. Появление Ока Богини влило новые силы в измученных воинов; слившись в едином порыве, эльфы, люди, хэуры и дети воздуха в ярости громили войско Моррога.
Точно бог войны, сражался новый Иннарис, и многие, кто видел его в эти мгновения, готовы были поклясться, что видели самого Лагха — великого воина, прозванного Северным Ветром. В хищном исступлении Сигарт несколько раз чуть было не налетел на лунных эльфов, расправляющихся с волками. Неожиданно его взгляд уловил среди них знакомую фигуру, и суровое лицо хэура расплылось в радостной улыбке: совсем рядом с ним, выхватив блестящий гномий меч, сражался Иштан — белые волосы веллара разметались, синие глаза сверкали гневом. «Везучий!» — с искренней радостью подумал Сигарт. Юноша тем временем продолжал отважно воевать с волками; он как раз уложил наповал небольшого сулунга, как за его спиной раздался рык — увлекшись расправой, он не заметил второго, более грозного врага. Огромный волк, оскалившись, во всех ног мчался в его сторону; еще миг — и грозные зубы разорвут эллари на части!
Сигарт кинулся на помощь, но поздно. Волчья туша взвилась над эльфом, раздался резкий крик… Сердце Сигарта упало. Только не это! Неужели Иштану суждено уйти вслед за сестрой?! Внезапно волк странно изогнулся в прыжке и рухнул рядом с Иштаном, завалившись на один бок. Из покрытого жесткой шерстью бока торчала рукоять меча — удар пришелся прямо в сердце. Сигарт подскочил к веллару.
— Ты в порядке?!
Тот испуганно кивнул — его лицо было бледным как мел. Хэур перевел взгляд на мертвого сулунга и вздрогнул: на земле рядом с громоздкой тушей лежало чье-то тело: это и был тот смельчак, что спас жизнь юному эльфу! Сигарт бросился к нему: его лицо было окровавлено, поперек шеи тянулись глубокие следы от волчьих зубов. Хэур поднял его за плечи.
— Эй, приятель, ты жив?!
Вместо слов в ответ послышался лишь слабый хрип — бедняга был обречен. Сигарт присмотрелся к залитому кровью лицу и ахнул. Темные глаза, волосы, худое лицо с бородкой… Рогдвэн! Не ответив хэуру, он захрипел сильнее и, запрокинув голову, забился в судорогах, после чего затих. Потрясенный, Сигарт опустил мертвого короля на землю. Перепрыгивая через поверженные волчьи туши, к нему быстро подбежал Иштан.
— Ты видел?! Этот здоровенный чуть меня не сожрал! — на ходу закричал он, но осекся, увидев страшную картину.
Хэур поднял голову.
— Это Рогдвэн, самый смелый из сыновей Лоргана — ты обязан ему жизнью.
Иштан тихо подошел к убитому и, опустив глаза, прошептал дрожащим голосом:
— Я буду молить Эллар, чтобы она даровала покой его душе…
Сигарт осторожно уложил мертвого Рогдвэна на землю и поднялся во весь рост.
— Ты останешься в памяти своего народа как великий правитель, как ты того и хотел, — тихо сказал он.
Стоящий рядом эллари всхлипнул.
— Ладно, не реви, — мрачно оборвал его хэур, — ты ему уже не поможешь.
Иштан потупился еще больше, но встрепенулся, объятый волнением:
— Нам осталось продержаться совсем немного — отец почти увел за собой Непробуждаемых!
Сигарт взглянул в сторону моря — на черной воде, кривясь, качался последний остров. На берегу стояли веллары во главе с Лагдом — лунный свет мостом связывал их с островом; небо на востоке начинало сереть. Хэур повернулся к Иштану, но сказать ничего не успел — юноша вскрикнул, синие глаза расширились, в испуге глядя за плечо Сигарта. Тот развернулся: несколько огромных сулунгов, чудом обойдя рысьи стаи, неслись прямо на них. Они бежали настолько слаженно, что можно было подумать, будто они выполняют чью-то команду. Не обращая никакого внимания на эллари, они в считанные мгновения оттеснили Сигарта в сторону, к подножью прибрежного холма: хэур оказался один перед разъяренными сулунгами. Окруженный, он оглянулся по сторонам — волны Ин-Ириля плескались теперь совсем недалеко, до его уха донесся их тихий шелест…