— Кравой, я понимаю, что ты чувствуешь… — тихо, с удивительной, почти родительской теплотой сказал он. — Ты ведь мне всегда был как сын — еще с того дня, как я увез тебя из павшего Рас-Кайлала; ты и Моав — вы оба росли на моих глазах, на моих глазах росла ваша дружба, на моих глазах она превратилась в любовь…
Солнечный эльф смущенно опустил голову, Лагд грустно улыбнулся.
— Это только вы думали, что это ваша большая тайна — на самом деле весь Рас-Сильван только и делал, что наблюдал за вами двоими. И вот в один прекрасный день все мои надежды рухнули, так же, как и твои. Я знаю, Йонсаволь очень обидела тебя, взяв на сердце другого, но я прошу тебя, не оставляй ее сейчас. Я бы сам поехал, но я не могу оставить надолго Рас-Сильван, а эта поездка может затянуться на недели, может быть, месяцы.
Кравой болезненно вздрогнул, его глаза загорелись лихорадочной готовностью.
— Я быстро соберусь!
— Отлично, я был уверен в том, что ты не откажешься, — ободрился Лагд. — Поезжай, а я пока подумаю, кого еще можно попросить помочь нам в этом деле…
— Только не этого человека из Лоргана! — взмолился краантль.
Синий взгляд веллара недовольно сверкнул.
— Сейчас не лучшее время для междоусобиц, Кравой! Моав может быть в опасности, и мы должны сделать все, чтобы ей помочь.
Он холодно сощурился.
— Или, может быть, твое уязвленное самолюбие значит для тебя больше, чем жизнь Йонсаволь?..
Молодой эльф сцепил зубы.
— Ты знаешь — для меня нет ничего более важного, чем благополучие Моав, — твердо сказал он. — Я могу выезжать?
— Можешь. Думаю, тебе стоит направиться в сторону места, где ты договаривался встретиться с Моав — Ктор поможет тебе в дальнейших поисках.
— Где бы она ни была, я отыщу ее! — заверил его жрец солнца и быстро, почти бегом, вышел из зала.
Не прошло и получаса, как он уже скакал прочь от ворот Рас-Сильвана. Высоко в небе крестом парил Ктор, зорко осматривая окрестности в поисках маленькой эльфы, затерявшейся на просторах Риана.
Глава 5. О любви к устрицам и прочими морским обитателям
Встреча с отрядом Моррога, в коей Ифли показал себя героем, пока что была единственным неприятным происшествием за все время пути. С того времени прошло уже три дня, больше отряды не появлялись. Постепенно путники успокоились, жизнь вошла в привычный ритм — подъем, завтрак, переход до обеда, приготовление еды, затем отдых и снова переход — уже до ночевки. Иногда Моав и Сигарт шли одни — Ифли частенько исчезал непонятно куда, а затем так же непонятно откуда появлялся. Привыкшие к его странному поведению, эльфа и хэур не слишком волновались — обычно не проходило и двух-трех часов, как он снова возникал из воздуха.
В один из вечеров, после ужина, он, как обычно, снова исчез. Подождав немного, путники стали устраиваться на ночь без него. Сигарт расстелил жилет, сел на него. Моав тут же устроилась рядом.
— Ты такой горячий, — сказала она, прикасаясь к его руке.
— Так ведь жарища какая стоит! — отозвался Сигарт. — Может, хоть к полуночи посвежеет.
Однако его надежды не оправдались. Ночь была жаркой и душной — такой, как бывает лишь в разгар лета. Ни одно дуновение ветерка не тревожило воздух, луна фонарем висела на черном небосклоне. Моав сбросила с себя одежду, оставшись в одной сорочке, и лениво лежала земле, закинув за голову тонкие руки. Не в состоянии заснуть от жары, Сигарт сидел рядом и смотрел на нее. Синие глаза веллары щурились на луну, в ее ярком свете она казалась очень бледной и очень красивой. Не удержавшись, Сигарт осторожно провел рукой по белому бедру эльфы, его пальцы нежно коснулись шелковистой кожи под ее согнутым коленом; казалось, лунный свет прохладой затаился в изгибах этого маленького тела… Моав сладостно вздрогнула, почувствовал ласку, по-кошачьи потянулась. Сигарт лег рядом с ней, тронул пальцами белую щеку, шею. Она прижалась к нему.
— Интересно, откуда взялись те гарвы? — задумчиво спросила она через некоторое время. — Ну, которые за нами гнались… Не верится, что они вышли на нас случайно.
— Мне тоже не верится, — ответил Сигарт.
Его голос звучал лениво и равнодушно — ночь была такой спокойной, что ему не хотелось думать ни о гарвах, ни о битвах, ни даже о похищенных свитках. Взгляд серых глаз скользнул по шее Моав, уходящей в оборки кружевной сорочки: выбившись из-под ткани, на груди эльфы лежал медальон в виде бабочки. Сигарт решил присмотреться к этой вещице поближе — придвинувшись, он стал рассматривать ее. Серебряные крылышки были покрыты темно-синей эмалью с белыми прожилками, на вершине каждого крыла виднелось кольцо, сквозь которое проходила цепочка. Работа была настолько тонкой и искусной, что бабочка выглядела как живая: казалось, она вот-вот взлетит. Хэур осторожно взял медальон двумя пальцами.