Подвергая людей темным мутациям, Моррог превращал их в непобедимых воинов, могучих, выносливых, почти не уступающих сыновьям Хэур-Тала. Правда, подобные изменения не проходили бесследно, не зря гарвы прикрывали лица темными повязками. Сигарт не знал зрелища ужаснее, чем изуродованные лица приспешников Моррога. Но это не сильно смущало искателей счастья: люди изыскивали самые удаленные пути через горы в обход Ненастного перевала, лишь бы просочиться в Пропащие земли и обрести силу. Даже хэуры были не в силах пресечь это безумие — свободу передвижения в Риане никто не отменял. Но вот эльфы… Неужели они не догадывались о планах Моррога, а если догадывались, неужели не могли придумать способа им помешать!
Поднявшись на локте, хэур нашел взглядом Моав. Эльфа сидела неподалеку на пеньке, расчесывая маленьким гребешком мокрые волосы. Она то и дело прерывалась, чтобы вытащить запутавшиеся в них веточки и колючки — скуластое личико было насуплено-недовольным.
— Эй, слушай, — окликнул ее Сигарт. Она обернулась. — Я хотел спросить — если ваши веллары такие умные, так почему же они не остановили Моррога, пока у него не было такой огромной армии? Почему надо было дожидаться этой самой Кровавой луны?
Моав отложила гребень и сложила руки на коленях.
— Долгое время эльфийские владыки не хотели верить в злые намерения Моррога; к тому же, эльфы не привыкли соваться в чужие дела, — с досадой сказала она. — Хотя они и видели, как растут его силы, никто и не думал, что он употребит их в столь великое зло. Даже когда начали пропадать люди, бывшие на службе в Рас-Сильване, никто не связал это с возможной войной. А ведь они шли за горы, к Моррогу, чтобы стать гарвами!
Она тряхнула головой, точно сердясь на кого-то.
— Прозрение пришло намного позже. В один прекрасный день в городе появился гонец из Ардола, одного из самых богатых гномьих городов в Бурых горах…
При этих словах Сигарт насторожился, он уже успел забыть про обещанный ужин, впрочем, как и Моав. Захваченная поднятой темой, она продолжала:
— Он принес печальную весть — войско Моррога всего за день вырезало всех до единого жителей Ардола и опустошило несметную сокровищницу, равной которой не было во всем Риане. Тогда-то эльфийские князья и задумались — на что Моррогу такие богатства? Уж не для того ли, чтобы кормить огромную армию? Ну а дальше все просто — его первая попытка пробиться к морю окончательно дала понять, куда он метит.
— Ну и почему же они не прижали его тогда?!
— Да потому что князь эллари не верил, что опасность настолько велика. И в то, что скоро взойдет красная луна, тоже не верил! А тех, кто предупреждал его об этом, называл паникерами! — со злобой воскликнула Моав.
— А что, кто-то знал заранее, что это скоро случится? — насторожился Сигарт.
— Всегда находятся те, кто видят дальше, чем остальные, — отрезала она. — Только им редко верят.
Глядя исподлобья, хэур удивленно наблюдал за эльфой — она говорила с таким странным жаром… Хищные глаза Сигарта сузились, как бывало всегда, когда его посещали подозрения.
— Уж больно ты много рассуждаешь, как для простой лазутчицы. И высокие князья у тебя неправыми оказываются, и смотрят они недалеко…
Моав бросила на него высокомерный взгляд.
— В отличие от хэуров, детям Эллар не воспрещено иметь собственное мнение.
Сигарт молча отвернулся — ох уж эта эльфийская гордыня. К тому же, у него и так было о чем поразмыслить. Значит, вот почему перестали приходить клинки из ардольских мастерских. Тогда он даже не придал этому значения… И кто бы мог подумать, чем это все закончится. Неожиданная злоба охватила его.
— Это ж надо — Моррог! Он ведь был почти у нас в руках! Как жаль, что его не схватили тогда!
— Да уж, оплошали вы что-то, — усмехнулась эльфа, но тут же посерьезнела. — Хотя, возможно, это бы все равно ничего ни изменило…
— И откуда он вообще взялся, этот Моррог! — воскликнул Сигарт, продолжая кипятиться.
Моав опустила глаза — на миг хэуру показалось, что его вопрос смутил ее.
— Этого никто не знает, — расплывчато ответила она. — Просто взялся и все.
— Хорошо бы, чтобы он точно так же куда-нибудь и делся. Ну, как тот камень в городе, помнишь?
— Какой камень?