***
То ли благодаря заботам Хранительницы, то ли с помощью хэурских заклятий, Моав удивительно быстро шла на поправку. А может, просто ее молодое тело на поверку оказалось куда более крепким, чем на вид. Во время этого выздоровления Сигарт почти постоянно был рядом с ней — он приходил в ее комнату с самого утра и с небольшими перерывами проводил здесь почти целый день.
Однажды утром эльфа, как обычно, завтракала. Она полулежала на подушке, белый бинт скрывал худенькое плечо, гладкие волосы были аккуратно расчесаны, синие глаза смотрели почти весело, как это обычно бывает, когда выздоравливает тяжелораненый. Внезапно она оживилась и привстала, на губах затеплилась радостная улыбка. Через миг в комнату вошел Сигарт. На нем снова была походная одежда, за плечом — сумка. Лицо Моав стало испуганным, хэур же, наоборот, широко улыбнулся.
— Ну, как поживает наша больная?
— С каждым днем все лучше…
Ее лицо все еще выглядело изможденным, а кожа отливала желтизной, но это был уже тусклый отблеск жизни, а не холодные краски смерти. Хэур снова не смог сдержать улыбки.
— Ты так храбро сражалась с этим сулунгом — я просто горжусь тобой!.. — начал он, однако, взглянув на Моав, умолк: лицо эльфы выражало уже совершенно явную тревогу.
Пришлось говорить напрямик. Взъерошив волосы, Сигарт протянул:
— Слушай, мне тут одна идея пришла в голову: чего зря терять время — в ближайшие несколько дней ты ведь все равно не сможешь никуда идти. Вот я и подумал — не сбегать ли мне к Синв-Ирилю, пока ты будешь поправляться…
К его изумлению, при этих словах Моав болезненно вздрогнула, упала на подушку и резко отвернулась к стенке. Такой реакции Сигарт не ожидал; крайне озадаченный, он сел на кровать и взял худенькую ладошку эльфы. Тонкие пальчики вцепились в его руку, словно пытаясь удержать. Его осенила догадка.
— Ты не думай, — поспешно заверил он, — я не собираюсь бросать тебя здесь, воспользовавшись твоей беспомощностью Просто, так мы сможем сэкономить время, а я, наконец, сделаю то, что должен. Тем более что тут до Озера совсем недалеко: пяти дней не пройдет, как я вернусь — она нога здесь, другая там… Ну а твои друзья немного подождут — ты ведь все равно еще слаба, чтобы идти. Ну, что думаешь?..
Моав медленно повернула к нему голову — такого несчастного взгляда Сигарт не видел никогда в жизни. Не говоря ни слова, она бросилась ему на шею и крепко-крепко прижалась к нему, заставив всерьез испугаться.
— Да ты чего?! — удивился он. — Я вернусь, обещаю тебе. Вот увидишь!
Он не знал, что еще сказать. Несколько мгновений оба молчали. Сигарт ласково гладил эльфу по белым волосам. Наконец, до него донесся тихий сдавленный голос:
— Ты, правда, вернешься?..
— Ну, конечно! Не бойся ничего, Кузнечик!
Он еще несколько раз провел ладонью по ее голове.
— Так мы договорились? Пять дней…
Моав чуть заметно кивнула; Сигарту показалось, что она стала еще бледнее, чем когда он вошел.
— Ну, вот и отлично! — с нарочитой бодростью ответил он. — Тогда я выдвигаюсь немедленно — раньше уйду, раньше вернусь. Прощаться не будем — мы ведь скоро увидимся…
С этими словами он осторожно взял эльфу за плечи и попытался уложить ее обратно в постель, но она снова вцепилась в его рукав. Огромные синие глаза бегали в безумном отчаянии, по обвивающему плечо бинту начало расплываться пятно крови.
— Подожди… — с неожиданной страстью прошептала она. — Посиди со мной еще. Пожалуйста! Пока еще есть немного времени…
Хэур недоуменно посмотрел на нее.
— Хорошо, хорошо, только успокойся — видишь, у тебя уже и рана раскрылась! Я посижу, сколько ты захочешь, а потом пойду. Но только чтоб тогда без истерик, договорились?
Моав благодарно обняла его. Они сидели, обнявшись, некоторое время. К эльфе снова вернулось ее обычное настроение — она все время говорила, смеялась, подшучивала над хэуром. В какой-то миг Сигарту показалось, что это веселье — показное, но он тут же укорил себя за подозрения. Наконец, решив, что для недолгой разлуки такого прощания более чем достаточно, он бережно, но решительно отстранил от себя Моав. Она стала удивительно тихой и послушной.
— Чтоб к моему возвращению была здорова, ясно? — шутливо нахмурился он.
— Ясно, — тихонько отозвалась она. — Ты только возвращайся. Возвращайся, что бы ни случилось. Обещаешь?!