Не отрывая глаз от месяца, Сигарт кивнул. Эльфа села на подстилке, обхватила колени руками и, подняв к небу бледное лицо, начала:
— Давным-давно, когда еще не было ни эльфов, ни гномов, жили на свете брат и сестра — Краан и Эллар. С самого детства они были неразлучны — вместе гуляли, вместе играли, и ни с кем им не было так хорошо, как друг с другом. Когда же они стали юношей и девушкой, Краану пришлось пойти жить в шатер, где жили другие мужчины, а Эллар поселилась в женском шатре. Как-то раз девушки решили устроить танцы. Краан сидел у костра и смотрел, как они танцуют — и понял он, что ни одна среди них не сравнится по своей красоте с его сестрой! Той же ночью он тайно проник в шатер, где спала Эллар, и стал ее кейнаром; она же так и не узнала его, ведь в шатре было темно.
Много ночей подряд они нежно любили друг друга, пока Эллар не решила, наконец, вызнать, кто же ее любимый. В одну из ночей она вымазала руки сажей и прикоснулась ими к лицу Краана, а рано утром подошла к мужскому шатру и заглянула в окно. Каков же был ее ужас, когда она поняла, что тайный ночной возлюбленный оказался ее родным братом. Вскрикнув, она схватила факел и кинулась прочь. Разбуженный криком, Краан бросился ее догонять. Они бежали много дней, по дороге Эллар упала и уронила факел, так что он притух, оставив лишь тусклое мерцание, но она не останавливалась. Достигнув края земли, они продолжили бежать по небу — он с ярким факелом, она — с чуть светящимся. Видя, что ему не догнать сестру, Краан, чтобы быстрее бежать, отбросил свой любимый расписной лук, и тот стал в небе радугой, но ничто не помогало! С тех пор убитый горем брат так и гоняется за сестрой, не в силах ее покинуть… А прекрасная Эллар все убегает, даже забыв о еде — поэтому и худеет день ото дня. Ну а чтобы совсем не ослабеть, она раз в месяц скрывается на три дня, чтобы подкрепиться — у меня дома в новолуние в храме Луны оставляют тарелки с кушаньями, чтобы она не осталась голодной. Наутро еда исчезает — все верят, что ее забрала Эллар! Ну а бедный Краан в это время все ищет ее и никак не может найти. Разлука повергает его в большую грусть — оттого и погода в новолунье неспокойная, как и его душа… Правда, иногда они все-таки встречаются — сердце Эллар не выносит разлуки, ведь она тоже не может жить без брата. И тогда наступает солнечное затмение — говорят, что в этом время Краан и Эллар снова любят друг друга, а потом опять расстаются. Вот такая история!
Лицо Сигарта приняло сочувственное выражение.
— Вот так весь век бегать-бегать, чтобы лишь изредка увидеться! Какие грустные сказки придумывают у вас в Рас-Сильване!
— Это вовсе не сказки! — возмутилась Моав. — Я, например, верю, что все так и было. Ну, по крайней мере, мне хотелось бы в это верить — это ведь такая красивая история.
— А ты, оказывается, совсем еще маленькая — в сказки веришь. Хотя это, может быть, даже и хорошо — не всем же махать мечом. Ладно, спи давай, лунная веллара.
Он приподнялся на локте и заботливо обернул край подстилки вокруг Моав. Та умиротворенно вздохнула и, умостившись в изгибе теплого тела хэура, уснула.
Глава 3. Новости из Цитадели
Эльфа придавала настолько большое значение луне, что вскоре Сигарт и сам стал относиться к этому белому пятну если не с уважением, то как минимум с интересом. Тем более что лунная магия теперь была для него не чем-то отвлеченным, а реальностью, существующей бок о бок с ним. Однажды ночью Сигарта разбудил яркий свет — он дразнил его, холодком пробиваясь под веки. Хэур открыл глаза, сел на подстилке и замер — светилось не что иное, как руки спящей рядом Моав. Однажды Сигарт уже видел подобное, однако на сей раз сияние было в десятки раз более сильным. Тонкие пальцы просто сгорали в голубом огне, на ладони четким, точно проведенным резцом силуэтом сияло изображение птицы. Сигарту хотелось прикоснуться к мерцающим рукам эльфы, но он помнил, чем закончилось это в прошлый раз, и решил не повторять прежних ошибок.
Моав пошевелилась — вероятно, пристальный взгляд разбудил ее. Приоткрыв глаза, она посмотрела на хэура.
— Ты снова думаешь, как бы сбежать? — нежно спросила она, улыбнувшись уголками губ.
Она поднесла руку к лицу, чтобы протереть глаза, и тут же рывком села. Ее личико стало счастливым, как будто ей подарили то, о чем она мечтала всю жизнь. В радостном удивлении она рассматривала собственные руки, затем, ничего не объясняя, бросилась Сигарту на шею.
— Э-э, в чем дело?!
— Наконец-то богиня приняла меня в свой круг! — с детским восторгом завизжала она. — Теперь я настоящая веллара!