— И когда надо ехать? — Спросил я.
— Это зависит от вас. Как только вы будете готовы, мы можем ехать — ответил он.
— Давайте тогда не будем откладывать, решим прямо сейчас, на чём поедем?
— Лучше самолётом, так будет быстрее — ответил он.
Я позвонил Олафу, тот ни куда не ушёл, был у себя в кабинете. Я сказал, что сейчас зайду к нему, вместе с нашим гостем. Пройдя в кабинет к Олафу, молча, протянул ему приглашение. Он стал читать, глаза у него от удивления полезли на лоб. Закончив читать письмо, спросил:
— Ты поедешь?
— Да, поеду, это необычайно важно.
— Когда?
— Если ты не будешь возражать, то завтра и поеду, после утреннего совещания. Постараюсь до завтра, по возможности, подготовить ЦУ по тем темам, что сейчас веду.
— Понятно, не возражаю, раз это так важно — задумчиво ответил он, посмотрев на меня спросил — Ричи, ты мне точно скажи, когда сможем реально, производство электротехники и комплектующих на поток поставить?
— Вообще-то хоть завтра, но я бы, посоветовал, с лампами и магнетронами недели две ещё подождать, пусть они хоть частично полевые испытания на отказ и ресурс закончат. Если к тому времени отказов будет также мало как сейчас, можно запускать производство на полную. По СВЧ печам, то же самое, ещё две-три недели, и если всё в норме будет, можно начинать производство, не дожидаясь окончания полного цикла испытаний. По телевизорам и приёмникам, хотя бы месяц нужен, для испытаний на ресурс и надёжность.
— Ладно, принимается, буду исходить из этих сроков — согласился Олаф.
— Олаф, ты не забудь команду бухгалтерии дать, на премии для отличившихся. Список у твоей секретарши завтра будет.
— Хорошо, будут им премии.
— Олаф, ты не будешь возражать, если я возьму наш самолёт для поездки в СССР?
— Самолёт закреплён за тобой, поэтому без вопросов.
Мы обсудили, как лучше лететь, в результате решили через Канаду, Аляску, Чукотку, Сибирь. Получалось 6–7 посадок, не считая остановки в Нью-Йорке. Пока будут оформлять документы, на меня и экипаж, побуду хоть сколько-то времени с Джули. В корпорации я буду числиться в командировке. Олаф спросил Соболева, сколько времени займёт моё пребывание в СССР, тот ответил, что это зависит только от меня. Я честно ответил: — "Что пока не знаю, но наверно пару месяцев не меньше". Так как Соболеву и Олафу нужно было поговорить о делах, и он намеревался до завтра остаться у Олафа, я пошёл к себе в кабинет, откуда позвонил на аэродром. Поставил задачу, по полёту в Нью-Йорк на завтра, попросив передать экипажу, что потом летим в СССР, пусть готовятся к очень долгой командировке на несколько месяцев и поехал домой.
Поужинал и принялся готовить задания по планам работ, для моего обширного хозяйства, закончил уже около трёх ночи. Но вроде всё учёл, что смог, даже задание на 60-мм автоматический "пушку-миномёт", для оружейников расписал. Хотя наверняка, всё же, что-то и упустил.
Утреннее совещание вышло долгим, осознав, что я уезжаю на пару месяцев, народ мучил меня вопросами, которые я не достаточно осветил, или вообще упустил в плане работ. Но закончилось и оно, в двенадцать дня, 17 января 41 года, мы вылетели в Нью-Йорк.
Часть третья
PARА BELLUM
Из Нью-Йорка в Москву добирались долго — шесть дней. Из Нью-Йорка вылетели вечером 19 января, в Москве были вечером 25 января. Даже сменный экипаж, из опытных полярных лётчиков, добавившийся к нам в Анадыре не сильно помог, зима и этим всё сказано, да ещё в Красноярске просидели почти сутки, ждали погоду. Зато успел написать целых три меморандума. Исходил из того, что мой собрат "попаданец", находящийся в СССР, уже просветил руководство о дальнейших событиях мировой истории, путях развития техники и технологий. Первый меморандум был о причинах развала СССР, с моими мыслями и предложениями как этого не допустить. Конечно, в какой-то мере, он страдал субъективностью в оценках событий и ситуаций, но я решил, что обязательно должен его написать, или меня замучит совесть. Он вышел самый объёмный. Второй меморандум по ядерному оружию. Где постарался донести мысль, что создавать ядерную бомбу всё равно надо, но не за счёт подготовки к отражению нападения "стран Оси" и укреплению обороноспособности страны. Для того, чтобы США не смогли нас в этом опередить, предложил план по срыву их ядерной программы и максимальному её замедлению. Третий меморандум был о дальнейших путях развитии техники, химических технологий, медицины, биотехнологий и конечно информационных технологий. С моими предложениями, на чём следует сосредоточить первоочередное внимание. Начал даже четвёртый меморандум. По командному составу РККА, конечно знал я не так уж много, но и не мало. Военной истории, мемуарам, воспоминаниям о войне уделял достаточно времени в прошлой жизни, а с моей нынешней способностью вспомнить досконально прочитанное и услышанное, выходило очень даже много. Надеялся, что это поможет армии в начальный период войны и сможет сберечь множество жизней. Его дописать не успел, добрались наконец-то до Москвы. Приземлились на центральном аэродроме имени "М.В.Фрунзе". Мой сопровождающий куда-то позвонил, через полчаса за нами пришли машины. Меня с экипажем, разместили в номерах гостиницы "Москва", но на разных этажах. Соболев провёл с нами небольшой инструктаж, где и как можно обменять валюту, что настоятельно делать не рекомендуется, оставил номер телефона, по которому ему звонить в случае непредвиденной ситуации и собрался уходить. Перед тем как Соболев ушёл, я спросил его:
— Николай Иванович, что по дальнейшим планам? Когда планируется встреча с руководством страны?
— Пока не знаю, вам сообщат — ответил он, простился и ушёл.
Я же, распаковав чемодан, достал из портфеля все свои бумаги, убрал их в сейф, который был в номере и залез в ванну. Какой кайф! После недели отсутствия возможности нормально даже умыться, я час отмокал. После ванны, высохнув и переодевшись в чистый костюм, зашёл к Джими, капитану экипажа. Спросил, всё ли он понял, что сказал наш сопровождающий.
— Да нет проблем сэр, всё понятно, что я в других странах, что ли не бывал.
— Джими, Советская Россия, это тебе не Мексика или Канада и уж тем более не банановые республики центральной Америки. Ты как капитан, отвечаешь за экипаж, поэтому мой строгий приказ. Не напиваться, не буянить к девушкам и женщинам не приставать! Ведите себя прилично.
— Понятно, сэр. А можно спросить, к русским девушкам вообще не приближаться? Вежливо, со всем обхождением, даже поухаживать нельзя?
— Хм-м. Ну, если вежливо, со всем обхождением, то не возражаю. Только как вы с ними общаться будете? Вы русского языка не знаете, они английского. Насколько я в курсе, здесь в школах немецкий в основном изучают.
Оставив озадаченного Джими, обдумывать эту проблему, сходил поужинать в ресторан. Качество приготовления блюд порадовало, счёт за ужин в долларах, совсем наоборот. "Надо срочно поменять на рубли" — решил я после ужина. Вернувшись в номер, позвонил дежурному администратору, узнать, можно ли заказать телефонный разговор с Нью-Йорком из гостиницы, или нужно идти на главпочтамт. Оказалось можно, но ждать приедаться долго, сутки или полтора. Решил завтра с утра сходить на главпочтамт, отправить Джули телеграмму, что долетел нормально.
Постоял у окна, глядя на ночную заснеженную Москву. Подумал — "Надо завтра сходить в ГУМ или ЦУМ, более подходящую для зимы одежду купить, а то пальто и ботинки, что привёз из штатов, для нашей зимы совсем не подходят. Правда, я в Номе, где сели на дозаправку, купил зимние торбасы, парку и малахай на голову, самое то по сугробам лазить, но для города, не совсем удобно и чересчур экзотично. Ладно, чего бездельничать, раз спать не хочется надо поработать". Достал из сейфа незаконченный четвёртый меморандум, принялся его доделывать. — "Как всё-таки удобно, писать за нормальным столом, при нормальном свете, а не на раскладном столике, в зачастую ещё и трясущемся самолёте".