Мда-а. Всем женатым бесплатный совет — не возвращайтесь мужики домой неожиданно! Обязательно позвоните, что уже всё сделали и завтра будете дома. А я не позвонил и застал жену с другим. Мужика узнал — зам. генерального в их фирме. Ничего не стал говорить, собрал вещи в рюкзак и ушёл — развелись в феврале 2004. Прижился у приятеля-холостяка, снимал комнату. Полгода, как пыльным мешком ударенный прожил — всё на автомате делал. И даже не знаю, как бы дальше моя жизнь сложилась, если бы в августе не встретил своего одноклассника Степана. Разговорились, что да как? Кого видел из наших одноклассников? Чем занимаешься? В общем, обычный разговор людей, не видевшихся со школы. Пока он не спросил, а не возьмусь ли я, случаем, наладить древнюю, самолетную приемо-передающую станцию РСИ-4. На что я ответил, что попробую, если схема и ЗИП есть. Вот тут жизнь у меня и совершила неожиданный поворот.
Степан был к тому моменту полковником ФСБ в отставке. Про основной заработок как-то сказал, полушутя: — "Да есть у меня такая маленькая нефтяная труба, капает потихоньку, на жизнь хватает". Судя по его хобби, оно же, одновременно, и второй заработок — коллекционирование, восстановление и реставрация (на продажу тоже), авиатехники периода второй мировой, и вправду хватало.
Через пару месяцев я уволился из института. Платил Степан хорошо, да и я, неожиданно для себя, серьёзно увлёкся этим делом.
Вот к примеру, действующие копии самолетов времён Второй мировой войны, производятся на Оренбургском оборонном производственном объединении "Стрела". Воссозданный на "Стреле" Як-9 внешне не отличается от прототипа, но под обшивкой корпуса скрывается современная система навигации и пилотажное оборудование, а также американский двигатель "Эллисон" мощностью 1,2 тысячи л. c. На производство одной машины уходит около полугода. Цены очень умеренные, до 150 тысяч "мёртвых американских президентов". На западе цены в 3–4 раза, на такой самолёт, дороже. НО! Это реплика, а не раритетная машина! Настоящие, отреставрированные, летающие раритеты ценятся знатоками не в пример сильней, да и стоят до нескольких миллионов. А уж по трудозатратам, вообще не сравнить.
Вот помню, восстанавливали мы "Кингкобру" Р-63С-5. Так потребовалось более четырёх лет работы. И денег в реставрацию Степан под 10 миллионов рублей вложил. Так как некоторые детали достать было просто нельзя. Пришлось восстанавливать аутентичные технологические цепочки по их изготовлению. Конечно, проще было бы заново весь самолёт сделать, но это уже не раритет.
Вот так 10 лет и трудился, в "реставрационной фирмочке" у Степана. Поначалу, в основном, с радио-электротехникой, но постепенно и многое другое освоил. Василич мне уже доверял самостоятельно перебирать двигатели, кроме "Мерлина". Василич это наш главный механик, патриарх, сенсей и "академик винтомоторной авиации". Судя по его рассказам, он и конец войны успел застать — служа авиамехаником в БАО, с японцами в 45-м повоевал. Если кто и знал о винтомоторных самолётах всё, так это он. Если не знал Василич, то не знал никто. Но возраст брал своё, всё-таки 87 лет ему уже было, расхворался наш Василич. А тут незадача у нас, с постоянным клиентом из Америки, приключилась. Этот коллекционер американский, уже три раритета у Степана приобрёл Як-7Б, Ла-7, Bf-109G-6, в просторечии "Мессершмит". Так вот, "мессер" при посадке подломил стойку шасси, вины нашей в этом не было, ему просто опыта пилотажного не хватило, и он, раздосадованный поломкой новой игрушки, попёр буром на Степана. Степану послать бы его следовало, но видно какие-то резоны не ссориться у него были. Договорились так, запчасти за наш счёт, командировка и работа за счёт американца.
А кому ехать? Василич не в состоянии, решили отправить меня. Наверно ещё сказалось то, что английским владею в достаточной мере. Вот и поехал. Аэродром находился недалеко от Майами. Поломка, как и думали, судя по фотографиям, на два-три дня работы. Только тёплая погода, после наших -15/-20, вышибала из колеи — начало января, а температура воздуха +20–25 градусов. И дождь второй день мелкий идёт.
Работал в комбезе и футболке, на ногах мокасины. Один из крепежей закусило, сил отвернуть не хватало, решил на ручку ключа стальную полуметровую трубу наварить, чтобы рычаг увеличить. Подобрал трубу, обстукал конец на овал, вставил ключ — хорошо. Пошёл в ангар приваривать, вот это меня и подвело — не сообразил, что ноги и перчатки отсырели, зажал ключ в тиски, бросил землю от сварочного на верстак — последнее, что помню — как зажёг дугу. Видимо, из-за того, что акклиматизироваться не успел, не очень чётко соображал. Мне бы коврик резиновый постелить, или в сапоги резиновые переодеться — пол то в ангаре металлической просечной плиткой выложен был, но, как говорится: "Хорошая мысля — приходит опосля". Вот ещё один бесплатный совет — соблюдайте технику безопасности! Инструкции по ТБ, как и уставы в армии, пишутся кровью.
Очнулся я в больнице, в одноместной палате. Определить, что это больница труда не составило — специфические запахи лекарств и хлорки утвердили меня в этой мысли, только вид палата имела довольно архаический. Болела кисть левой руки, поднеся её к глазам, некоторое время таращился на обильно замотанную бинтом пятерню. Поднял вторую руку на уровень глаз — так и есть, руки какие-то не такие, больно ухоженные.
В голове царил полный сумбур. Приподняв одеяло, стал разглядывать своё тело, точнее тело в котором я сейчас мыслил. "А раз мыслю, значит существую". Тело точно не моё — во-первых, явно моложе, во-вторых, габариты не те, да и живот, уже начавший у меня отрастать, пропал. Вместо него присутствовал подтянутый живот, с явно различимыми кубиками мышц брюшного пресса.
"Да что за хрень творится? Глюки у меня что ли?". Ущипнул себя за бедро — больно, однако! "Значит, точно не сплю". Покрутил головою, заметил кнопку вызова персонала в изголовье кровати — тоже допотопного вида. "И в какую дыру меня отправили? Какая ни будь провинциальная глубинка? Похоже американец на меня денег пожалел, отправил в бесплатную больничку. Ладно, сейчас выясним". Я нажал на кнопку — вдалеке послышалось еле слышное дребезжание звонка. Через минуту дверь открылась и в палату зашла медсестра. Но и медсестра была какая-то не такая, а как в старых фильмах.
— О-у мистер, вы очнулись? Вам что-то нужно? Попить? Утку? Я могу позвать вам доктора.
— Спасибо мэм, утки не надо. Подскажите где я? Это Майами? — глаза у медсестры стали в два раза больше.
— Нет, это Нью-Йорк мистер, — ответила она.
Медсестра ещё, что-то продолжала говорить, но я её уже не слышал. К горлу подкатила дурнота, а в голове всё быстрее и быстрее стали раскручиваться воспоминания чужой жизни. Я впал в оцепенение, что-то наподобие транса, а перед моим мысленным взором, с бешеной скоростью мелькали воспоминания не моей жизни. Я понял, что ПОПАЛ!!! Тут моё сознание не выдержав, отключилось.
ГЛАВА 2
В больнице я пробыл ещё два дня. За это время я восстановил душевное равновесие. Довольно спокойно, на удивление себе, смирился с мыслю о переносе моего сознания на 73 года назад, в 4 января 1940 года.
Представлюсь: — теперь меня зовут Ричард Фредрик Зейтц, родился в 1912 году в Сан-Франциско. Рост 180 см, после моих 192 см ощущения были странные, как будто смотрю на окружающих присев на стул, но для нынешнего времени Ричард считался высоким. Лицо обычное: чуть впалые щёки, твёрдо очерченные скулы, прямой нос с небольшой горбинкой. Волосы светло-светло русые, с едва видимой рыжиной, а вот щетина на подбородке и щеках, лезла явно рыжая. В общем, лицо типичного янки. Терпимо, могло быть значительно хуже…
По воспоминаниям реципиента, Ричард с детства занимался спортом. К моменту поступления в колледж, достиг замечательной физической формы, которую впоследствии поддерживал постоянными тренировками. И даже снимался в рекламе спортивных тренажёров. Закончив школу, в 29 году, поступил в Калифорнийский технологический институт — в те годы небольшой колледж, занимавшийся исключительно фундаментальной наукой, под руководством нобелевского лауреата Роберта Миллекина. Четыре года обучения Ричарда в "Калтехе" совпали с периодом формирования квантовой механики, и именно на ней Ричард и сосредоточился. Учебный план Ричарда составлял будущий дважды нобелевский лауреат Лайнус Полинг.