Но взгляд его синих глаз, был острым и внимательным.
То, что у него финансовые трудности, теперь было ясно и без подсказок Моисеича. Пока я шёл за ним к столу, раздавил штук пять крупных чёрных жуков, во множестве ползающих по полу и стенам. Назвать жилым домом это строение, можно было только с большой натяжкой, ни электричества, ни водопровода, ни канализации, четыре каменные стены с одним окном, земляной пол, черепичная крыша — скорей уж просто сарай. Хотя с другой стороны, в аналогичных условиях, жило сейчас большинство мексиканцев.
Присев возле стола стоящего у единственного окна, на предложенный вместо стула фанерный ящик, поставленный на попа. Я невольно обозрел это убогое жилище. Кроме кособоких полок на стенах и большой кровати, стаявшей у дальней стены, других предметов мебели не наблюдалось. На кровати, прижавшись, друг к другу сидели дети, мальчик лет пяти и девочка семи, смотревшие на меня одновременно испуганно и с интересом.
Диалог удалось наладить быстро, профессор Штригль, за два месяца в Мексике, выучил испанский до уровня полного понимания живой речи, но говорить мог с большим трудом. Примерно, как и я по-немецки, всё уже легко понимаю, но говорю через пень колоду. Поэтому я обращался к нему на испанском, он ко мне на немецком.
Узнав, что за работу я ему предлагаю, собираясь её оплатить по существующим расценкам, профессор оживился и как-то даже меньше стал сутулится. Сдвинув какие-то книги на латыни на центр стола, на освободившееся место положил составленный нами список качеств, по которым будут отбираться будущие коммунары. Читать по-испански, Штригль пока тоже толком не мог, поэтому я зачитал ему вслух. Профессор, слушая меня, покивал головой, сказав, что не видит ничего сложного в составлении нужных нам психологических тестов.
— Мистер Зейц, как я понял, получить тесты и ключи к ним, вы желаете наискорейшим образом?
— Да, профессор, хотелось бы как можно быстрее. И сразу предупреждаю, что только тестами для мексиканцев наш интерес не заканчивается, в коммуну мы собираемся принимать как латиноамериканцев, так и североамериканцев с европейцами.
— Понимаю. Тогда желательно договориться с институтом прикладной психологии, об использовании собранного ими социологического материала. Так как, сам по себе, его сбор может занять достаточно времени. И нужен грамотный переводчик на испанский, сам я ещё два-три месяца буду учить язык, до уровня свободного владения.
Пообещал уладить эти вопросы. Сложности в том чтобы нанять переводчика и договориться с Моисеичем, как и получить доступ к материалам собранным отделом разработок тестовых методик корпорации, я не видел.
Пока мы с ним разговаривали, за окном резко потемнело, вдали прогромыхал гром, начался дождь. Скоро в двух местах с крыши закапала вода, под которую профессор поставил помятое ржавое ведро и тазик с отбитой местами эмалью. Жуки, на полу и стенах, задвигались быстрее, даже раздавленные куда-то поползли. Приглядевшись внимательно, с удивлением понял — их тащили на себе муравьи.
Посмотрел на детей, потом на профессора и сказал:
— Профессор, завтра с договором на работу, к вам приедет кто-то из коммунаров, а пока давайте я поселю вас в более приспособленном для жизни и работе месте. В этом сарае, обвёл я руками окружающее пространство, ни жить, ни работать, невозможно.
— У меня не хватит денег на оплату, чего-то более приспособленного для жилья, ответил Штригль, глядя в пол.
— Считайте, что я вам выдаю аванс, а завтра вместе с договором, вы получите чек предоплаты, так, что собирайтесь и не спорьте.
Собирать было в общем-то нечего, один чемодан и пара стопок книг перевязанных верёвкой. Единственный в Линаресе, приличный двух этажный отель "Guidi", находился в центре, в метрах ста от главной площади города. Через десять минут, мы были там. Сняв для профессора двухместный номер на неделю, спальня и кабинет, собрался было уже распрощаться. Как перехватил взгляд его внуков, голодными глазами смотревших, через стеклянные перегородки и двери, на ужинавших посетителей ресторана.