— Андрей Сергеевич, не положено! — пытался урезонить его начальник личной охраны, но Дорохов даже ухом не повел. Открыв массивную дверцу, он вышел в гудевший, рычавший сизым выхлопом ад и, пробираясь между бамперами, направился к тротуару. Андрей не ошибся: в ближайшем кафе у прилавка стояла Мария Александровна и о чем-то вполголоса говорила с толстой женщиной в белой шапочке.
— Эй, гражданин, у нас не курят! — предупредила продавщица, заметив, что Дорохов достает из кармана сигареты.
Мария Александровна мельком обернулась и продолжала прерванный разговор. Андрей не понял, узнала она его или делает вид, что не узнает. Между тем на прилавке перед Машей появилась чашечка кофе и тарелочка с венгерской ватрушкой. В это время дверь с улицы отворилась и в кафе вошли два плечистых молодых человека в одинаковых темных костюмах и галстуках. Даже в выражении лиц у них было что-то общее. Один из парней остался стоять у входа, второй, оглядевшись, направился к арке в стене, ведущей куда-то в глубину помещения. Круглое лицо продавщицы стало цвета ее собственной, кокетливо сдвинутой на бок шапочки. Мария Александровна взяла с прилавка чашку и тарелку и направилась с ними к стойке, у которой стоял Дорохов. Ближайший из охранников внимательнейшим образом следил за ее движениями.
— Будьте любезны, — попросил Андрей, — сделайте и мне кофе!
— Вам тоже с ватрушкой? — едва ли не автоматически переспросила женщина за прилавком.
— Да, пожалуйста! — ответила за Дорохова Маша.
— Он очень любит мучное, но скрывает: боится поправиться.
Андрей молча наблюдал, как она устраивается напротив него у стойки, как размешивает сахар. Вся белая, продавщица поставила перед ним заказ и, глядя снизу вверх на человека, чье лицо знала вся страна, робко заметила:
— Вообще-то у нас самообслуживание…
Мария Александровна раскрыла сумочку и подала ей деньги, а Дорохову сказала:
— Действительно, Андрей Сергеевич, могли бы, для разнообразия, и сами о себе позаботиться! Да вы кушайте, кушайте, я угощаю…
Плохо понимая, что происходит, работница прилавка переводила удивленный взгляд с женщины на мужчину.
— А вы, правда, тот самый, что на плакате? — спросила она, набравшись храбрости.
— А что, не похож? — улыбнулся Дорохов.
— Да нет, очень даже похожи, — продавщица рассматривала его, склонив голову набок. — Только в жизни вы старше и грустнее.
Андрей посмотрел вслед удалившейся в свой угол женщине, повернулся к Маше.
— Ты тоже так считаешь? Мы ведь давно не виделись…
— Говори за себя. — Маша откусила кусок ватрушки, запила его кофе. — Я, лично, вижу тебя по несколько раз на дню, достаточно в любое время суток включить телевизор. Чаще показывают только прокладки с крылышками…
Собравшийся было полакомиться ватрушкой Дорохов едва не поперхнулся.
— Вот что, ребята, — обратился он к сотрудникам службы безопасности, — пойдите, подышите свежим воздухом!
Подождав, когда парни закроют за собой дверь, Андрей повернулся к Маше.
— Я тебе звонил и домой, и в институт…
— Домой?.. У меня теперь другой дом. Я вернулась в свою старую квартиру, там не так остро чувствуется одиночество. А на работе ни с того, ни с сего изменился номер телефона. Наверное совпадение, правда? — Маша смотрела на Дорохова с издевательской улыбкой.
— Но я-то здесь при чем? Ты прекрасно знаешь, чем я был занят. Сегодня последний день кампании…
Мария Александровна продолжила за Дорохова:
— … и в девять вечера вся страна прильнет к экранам телевизоров, чтобы узнать, что поведает нации новый президент.
— Да, именно! И обращение еще предстоит записать. — Голос Дорохова звучал раздраженно и обиженно. — Между прочим, ты зря по этому поводу иронизируешь. Страна ждет, чтобы президент навел порядок, помог каждому…
Маша всплеснула руками, горько усмехнулась.
— Вот видишь, ты уже научился выдавать собственные интересы за чаяния масс, за правду в последней инстанции. Еще один шаг — и о себе будешь говорить в третьем лице. Оказывается, власть и чувство юмора — вещи плохо совместимые.
Дорохов промолчал, полез в карман за сигаретами, но, вспомнив запрет, убрал пачку обратно. Маша подняла взгляд от стола, посмотрела Андрею в глаза.
— Знаешь, а ведь я все это время с тобой разговаривала. Я хотела, чтобы ты, по ту сторону экрана, меня услышал. Я очень этого хотела.
Дорохов поколебался, но все же заставил себя спросить:
— Услышал — что?
Мария Александровна только безнадежно махнула рукой.