— Что значит «на пустом месте»? — нахмурившись переспросил Нергаль. — Всем известно, что таким образом Он заставляет каждого человека чувствовать ответственность за все человечество!..
— А зачем человека заставлять? — искренне удивился апостол. — Если каждый будет отвечать только за себя, этого вполне достаточно. Тогда все вместе люди позаботятся и о мире, в котором живут. Жизнь, как тебе известно, это путь, и человек сам должен разобраться, что есть добро, что зло. Для этого он и приходит в мир. Все, что человек ни делает, он совершает самостоятельно.
— Ну, да? — усомнился начальник службы тайных операций, его тонкие губы сложились в глумливую улыбку — А раб божий Андрей? Неужто не порадели человечку, не подтолкнули его к Добру?
— Какое же это добро, если к нему надо подталкивать? — поднял кустистые брови апостол. — Нет, Нергаль, все возможности, что Андрей получил, он получил от вас. Транквиил сказал, что, мы не оставим раба божьего своими заботами, так мы никого никогда и не оставляем. Милость Господа не знает пределов. Да, вот еще что!.. — старик оперся о посох, поднялся на ноги. Исходившее от его фигуры мощное сияние целиком заполняло зал, яркие глаза лучились. — У тебя может возникнуть желание вмешаться в жизнь раба божьего Андрея, так ты уж, сделай одолжение, сдержи себя. Для твоего же блага! А Андрей, он как-нибудь сам разберется…
Из-под седых, нахмуренных бровей старик сурово взглянул на черного кардинала, поинтересовался:
— Ты меня хорошо понял? Я ведь не зря спросил про Версавия. Прошлый раз вам удалось Андрея остановить, теперь не получится. А насчет маятника всемирного времени… — улыбка апостола стала по-детски безоблачной. — Кто знает, может быть, он и вправду существует, а, может, это лишь шутка. Человека от животного отличает лишь способность смеяться, тогда какое же чувство юмора должно быть у Господа!
Старик медленно пошел по воздуху через зал. Глядя ему вслед, Нергаль прошипел:
— Слишком высокая ставка — Россия, игра еще далеко не окончена!
Апостол медленно повернулся, посмотрел на черного кардинала, как ученый мог бы смотреть на забавную букашку.
— Как же надо ненавидеть русский народ, чтобы его не любить! Жаль, Нергаль, что ты так ничего и не понял.
Старик поднял руку с посохом. По ее мановению отдыхавшая лицом вниз свита черного кардинала обрела вертикальное положение. Замерев в изысканных позах, как если бы они собирались танцевать менуэт, сам начальник службы тайных операций и его приближенные со страхом взирали на апостола. Восковая бледность начала постепенно покрывать их лица и тела, взгляд устремленных в пространство глаз стал стекленеть.
— Постойте так, ребята, с месячишко, подумайте о сути человеческой жизни, а люди без вас хоть немного отдохнут…
Старик продолжил свой путь к высоким белым дверям. Выйдя из замка, апостол сделал легкое движение рукой, и на красной кирпичной стене появилась доска с надписью:
«Филиал музея восковых фигур мадам Тюссо.
Вход свободный».
— Андрей!
Дорохов обернулся. Белым пятном на фоне темной зелени замерла женщина.
— Маша?! — одним прыжком он оказался на ногах.
Мария Александровна бросилась к Андрею, обняла, прижалась всем телом.
— Спасибо, Господи, спасибо Тебе!.. — повторяла она, дрожа, как в лихорадке. — Я так боялась, так боялась…
Андрей накинул на плечи женщины пиджак, попросил Мырло:
— Иван Петрович, не в службу, а в дружбу, налей нам по глотку! — Потом отстранился, заглянул Маше в глаза. — Как ты меня нашла?
Она все еще не могла унять дрожь.
— Позвонил один, — Мария Александровна с трудом сдерживала подступавшие рыдания, — начал выспрашивать: где ты да как с тобой можно связаться. Я сразу все поняла, все-все — помнишь, ты ведь мне рассказывал про это место? — но ему ни слова. — Она подняла голову, посмотрела на Андрея. — Я ведь правильно поступила, правда?
— Ты умница. — Дорохов поцеловал Машу в губы, повернулся к приближающемуся со стаканами в руках Мырло. — Вот, познакомься, это мой старый друг, философ-экзистенциалист. Между прочим, как и Сенека, принадлежит к школе стоиков.
— Не верьте ему, — неожиданно сконфузился Мырло. — Давайте лучше выпьем и станем вместе бороться за классовые интересы умственно угасающей интеллигенции!