Помнится, после второй войны, в США тоже предъявлялись обвинения некоторым олигархам, активно сотрудничавшим с нацистским режимом и поставлявшим им стратегическое сырье. Видимо, в том числе в обмен на золото, конфискованное у евреев и других адептов либерализма. Одну из таких корпораций, кажется, даже примерно наказали за коллаборационизм – оштрафовали на целых пятьдесят тысяч долларов.
Не думаю, чтобы Азимов писал свою фантастическую эпопею как памфлет. Скорее, он интуитивно честно отражал глубинную психологию американского общества, в том числе отношение к глобальной политике как вынужденному предприятию, подчиненному торгово-финансовым интересам и либеральной идеологии. Опять же отметим, что завершение ключевого, четвертого кризиса означает не только получение Академией доминирующей позиции во внешней политике, но и окончательный отказ от либерализма во внутренней политике. Помнится, и в реальной истории, конец второй мировой войны совпал со смертью президента Ф.Рузвельта и обозначил антилиберальный поворот, вплоть до разгула маккартизма.
Таким образом, сюжет первой книги Трилогии имеет в своей основе схему исторического развития, слишком сильно коррелирующую с реальной историей США, чтобы это было простой случайностью, игрой фантазии. Похоже, мы получили еще одно доказательство в пользу теории Воланда о скрытом «плане». Причём это новое доказательство основано на материалах уже не российской, а американской истории.
Что же касается субъективной позиции самого Азимова, то вряд ли он был допущен к тайнам американских олигархов. Поэтому он вполне мог использовать для описания истории Первой Академии какие-то отдельные сюжеты из истории США, как «луизианская покупка». Но в целом он наверняка считал, что сюжет по большей части выдуман им самим, хотя и выглядит красиво. Но эта самая красота, эстетическое чувство, вдохновляющее и писателя, и читателя – откуда она берётся? Именно оттуда – из совпадения художественных образов книги с глубинными образами и сюжетами «скрытого плана». В данном случае – общего коллективного опыта американской цивилизации.
Азимов закончил первую книгу Трилогии в 1951 году, после войны. Следовательно, сюжет первой книги относится целиком к «коллективному опыту», хотя и не во всех деталях известному самому обществу. А вот вторая книга Трилогии «Академия и Империя» завершена в 1952 году, но ее сюжет, похоже, отражает ключевые моменты того самого «плана» американской и не только истории на вовсе «смехотворный период» ближайшего полстолетия.
9. В осаде
Чтобы соблюсти параллели, мы должны выяснить, можно ли считать дальнейшее повествование – вторую и третью книги Трилогии таким же предсказанием на окончание ХХ века и далее, как второй и третий десяток глав булгаковского Романа. Понятно, что в отличие от Булгакова, глубоко погруженного в воландовские «планы», Азимов мог быть знаком с «планом Селдона» для Америки лишь в самых общих чертах. Да и писал он вторую книгу очень быстро, не слишком мучаясь подробностями. Но нам будет достаточно даже схематического совпадения очередного «селдоновского кризиса» с обстоятельствами реальной истории ХХ века.
В фантастической реальности Азимова описание пятого кризиса занимает первую часть второй книги. Общая схема развития кризиса заключается в том, что Академия, освоив методом «кнута и пряника» доступное периферийное пространство выходит на границы все еще существующей и тоже хорошо вооруженной Империи, но уклоняется от прямого столкновения с нею. Возникает ситуация, известная нам из реальной истории как «холодная война», воспринимаемая обеими сторонами как растущая угроза и влекущая гонку вооружений, позиционные маневры и отдельные военные столкновения на отдельных периферийных участках.
В реальной истории ХХ века очередной глобальный кризис, сравнимый по масштабам и значению последствий с первой мировой войной также связан с эскалацией гонки вооружений, локальными карибским кризисом и вьетнамской войной и глобальным противостоянием в космосе. То есть значительная часть фантастического антуража, придуманного Азимовым, реально воплощается в жизнь, хотя и не в масштабах Галактики, но все же и лунная гонка на рубеже 1960-70-х выглядит бесконечно высоким достижением по меркам 1952 года.